Южный Урал, № 1 (Фёдоров, Савин) - страница 130

На первую страницу
Взрыв за спиной. Взметнуло и на спину
                Земля легла.
И словно мать родная скрыла сына
                От бомб врага.
От бомб врага земля волной качалась.
                За взрывом взрыв…
А гром умолк — гудящая дрожала
                За всех живых.
За всех живых, а я, склоняясь тенью,
                Кричал и звал.
Друг, ты живой?! А он, согнув колени,
                В траве молчал.
И вновь ракеты алый свет над нами,
                Атаки весть.
А друга кровь зовёт нас в бой, как знамя.
                Как сердца месть.
Столбы огня в окопах вражьих, рядом.
                Встань, друг, взгляни:
То сердце разорвавшимся снарядом
                Твоё гремит.

Александр Лозневой

СТИХИ

ПЕРЕЯСЛАВЛЬ

Мы в этот город с автоматами входили.
Так наша месть к врагу была остра —
Что встань гора — мы б гору своротили,
Лишь только б выйти к берегам Днепра.
А город, накануне разбомблённый,
Едва дышал, полуживой и странный.
Седые и простреленные клёны
Смертельные показывали раны.
Светлеет день под небом Приднепровья,
И мчится слава птицею крылатой
О том, как мы проклятой вражьей кровью
Здесь окропили камни в час расплаты.

ЖЕНА

За Днепром ли буду, за Дунаем,
Пусть, куда б ни бросила война,
Я скажу: — Любимая, родная.
Вспомню слово нежное: жена.
Это слово в битвах на Кубани
Много раз мне прибавляло сил.
Я его засохшими губами,
Раненый, в песках произносил,
Я его шептал, идя в разведку,
В час такой мы думаем про жён,
И в походных сумках их секретки
Как ключи от счастья бережём.

И. Иванов

ЗЕМЛЯКИ

Стихотворение

Ушли по тревоге
Далёко полки,
Сошлись на дороге
Друзья-земляки.
Лучи от заката
Сурово легли
На сталь автоматов,
На лица в пыли.
Не сразу узнали
Друг друга они,
Но в памяти встали
Военные дни…
Хотелось о многом
Спросить, рассказать,
Но только от роты
Нельзя отставать.
— До встречи!
— До скорой!
— Вот адрес!
— Пиши!..
Ревели моторы,
Идущих машин…
Звенели подковы,
Качались штыки,
Чтоб встретились снова
Друзья-земляки.

Н. Шлыкунов

БОГАТЫРИ

Рассказ

Мать притянула Ваню к себе и сказала:

— Ишь, глазищи-то! И чего ты ими в жизни высмотреть собираешься? В трудное ты время растёшь, сынок. В семь-то лет тебе бы играть побольше надо бы, да конфеты есть. Ну, ничего! Побьём немца, вернётся папа домой с фронта и заживём, как полагается. — И, вздохнув, добавила: — Только когда же добьём, окаянного?!

— Скоро добьём, — успокоил дядя Серёжа и, схватив племянника за нос, весело спросил его: — Добьём, а?

Ваня вскрикнул и отодвинулся от дяди. — Добьём! — уверенно повторил дядя Серело. — У немцев был один такой отчаянный враль — Мюнхаузеном прозывался, так вот, он уверял, что однажды лису поймал и до тех пор её палкой лупцевал, пока она из собственной шкуры не вылезла. Вылезет и немец из своей фашистской шкуры, как пить дать, вылезет!

Следующая страница