Повествуя о детстве и юности Елизаветы Первой, я старалась по мере возможности придерживаться известных фактов. Большинство персонажей и событий этой книги упоминаются в исторических хрониках, и большая часть диалогов — хотя местами слегка осовремененная — основана на реальных высказываниях людей той эпохи (иногда приписанных другому герою с целью донести до читателя точку зрения). Тем не менее я взяла на себя смелость опускать некоторые события, особенно в последних главах книги. Иные вопросы, к примеру, разрешаются в одном разговоре, тогда как в действительности таких бесед могло быть две или три, и я опустила пару несущественных эпизодов, чтобы избежать повторов, поскольку они выступают лишь эхом предшествующих событий.
Считаю вполне простительным, что драматизма ради я вплела сюжетную линию, целиком противоречащую моему естеству историка! В самом деле — я не однажды аргументировала в печати, в лекциях, по радио и телевидению мою точку зрения, согласно которой Елизавета Первая была королевой-девственницей, как заявляла она сама, поскольку исторические свидетельства этому не противоречат. Однако мы не можем доподлинно знать, что происходит в личной жизни конкретного человека. Ходили слухи и легенды, и именно на них основана весьма спорная часть настоящего романа — беременность Элизабет. Как историк, я не утверждаю, что подобное имело место в действительности, но как романист — довольна возможностью задать вопрос: «А что, если?..»
В хрониках есть сведения, что в тысяча пятьсот сорок восьмом году Элизабет, по слухам, родила недоношенного ребенка от Сеймура. Упоминается, что она «впервые почувствовала себя плохо в середине лета», примерно через месяц после приезда в Чесхант, и болезнь продолжалась до поздней осени; все это время, по словам миссис Эстли, Элизабет не уходила дальше чем на милю от дома. Скудость сведений об этой болезни может объясняться желанием скрыть ее истинные причины со стороны тех, кто стремился избежать скандала.
Слухи про отношения Элизабет и адмирала продолжали гулять и в тысяча пятьсот сорок девятом году. Джейн Дормер, герцогиня Фериа, — которая являлась подругой Марии Тюдор, а потому вряд ли была беспристрастна — много лет спустя вспоминала, как сельскую акушерку посетил посреди ночи таинственный джентльмен. Он велел ей отправиться с ним, завязал этой женщине глаза и отвез ее в дом, где она никогда раньше не бывала, чтобы помочь «благороднейшей юной леди», у которой начались роды. Как только родился ребенок, мужчина тотчас «жестоко его уничтожил». Акушерка проговорилась, и вскоре разошлись слухи, что юная леди — это сама Элизабет, хотя женщина не была в том полностью уверена. Таковы оригинальные источники, на которых основана данная часть романа, хотя, как историк, я хочу подчеркнуть, что нет никаких надежных свидетельств того, что у Элизабет случился выкидыш, и эта гипотеза опирается лишь на слухи и предположения.