Я оторвался от окна и опять начал выписывать круги по кухне.
А дает мне это то, что, зная причину, он может выбирать из исполнителей и точек бифуркации. Выбор меня, страны и времени сам по себе кое о чем говорит. И, тогда, менять историю надо в соответствии с тараканами в моей голове. Ничего мудрить не надо, мой первый порыв – то, что надо. Осталось теперь его исполнить.
Прошелся по кухне, проверяя логику. Очевидных косяков не видно. Значит, можно начинать планирование с учетом имеющегося ресурса. А пока мне надо стать такой маленькой серенькой мышкой под веником, слиться с фоном. И я захрипел, пугая тишину квартиры:
— Я весь прозрачный, как оконное стекло, и неприметный как льняное полотно…
Понедельник, 21.03.1977, 11:40
Ленинград, Измайловский пр
— Ой… Привет, Тома! — оторопело смотрю на девушку, с которой нос к носу столкнулся в полутёмном тамбуре хлебного магазина. — Сто лет жить будешь.
— Здравствуй, — она свысока кивнула мне и направилась мимо.
— То-о-ом, — тяну я в спину, глядя на полупустую матерчатую сумку у неё в руке. — Ты домой или дальше по магазинам? Если идешь дальше, то пошли вместе, я тоже отсюда обход начал.
Она обернулась, на лице – сомнение.
— Вместе весело шагать по просторам, — бросаю с серьезным видом аргумент.
Тома фыркнула, потом, чуть подумав, согласно кивнула головой:
— Ладно… Я на улице постою.
Странно это все… Вроде я и не мальчик, но откуда такая радость? Почему понятное желание понести её сумку превращается в мучительные метания в поисках подходящих слов?
Надавил вилкой на черняшку – свежайший. Взял ещё тёплый, чуть маслянистый брусок, понюхал – и сладковатый ржаной запах вытеснил все мысли. Торопливо отломил уголок и захрустел чуть кисловатой корочкой обдирного. В сумку, туда же, горчичный батон. У кассы перечислил лежащее в сумке, расплатился и побежал к выходу.
Спустился по ступенькам из магазина и на последней стал.
— Господи, ну скорее бы вырасти. Так хочется взглянуть на тебя сверху вниз, — со вздохом сделал ещё один шаг, и вот я сантиметров на семь короче Томы. Тоска смертная. — Ну, какие у тебя планы по закупкам?
— Молочный ещё и овощной. Картошка и морковь, — Тома с некоторым сомнением взглянула на меня.
— Угум-с… — я задумался над выстраиванием оптимального с точки зрения моих интересов маршрута.
— Значит, мы сделаем так, — начал командным голосом. — Сейчас идем в молочный, потом ты заскакиваешь к себе и оставляешь купленное, потом заходим ко мне, я тоже оставляю, пьем чай и идем в овощной.
На «…пьем чай» мой голос предательски ломается, не выдержав внутреннего напряжения, и я дал позорного петуха.