— Что-то не так? — Тон его голоса не на шутку напугал меня. Такое впечатление, что он замкнулся в себе и совершенно отдалился от меня.
— Нет, просто срочное дело. Ничего серьезного, но мое присутствие там необходимо. — Он не стал объяснять более подробно.
— Я имела в виду нас с тобой. — Голос мой невольно дрогнул. Я никогда еще не слышала, чтобы он говорил со мной таким холодным тоном, словно чужой человек.
— Вполне вероятно. Мы поговорим об этом, когда я вернусь.
— Я не могу так долго ждать. — По его голосу я поняла, что самый страшный миг настал. Конец близок. Вероятно, он не станет даже присылать Поля. Питер снова замкнулся в своем мире, в котором теперь для меня нет места.
— Мне нужно уехать ненадолго, — пояснил он ледяным тоном, холодным, как снежинки, кружащиеся за окном. — Увидимся через несколько дней. Не тревожься, если от меня не будет звонков.
Я сказала, что не буду, положила трубку и разрыдалась. Должно быть, тут не обошлось без женщины. Вот почему он так часто уезжает в Калифорнию. На этот раз вызывают его, а не Поля, и он мчится в Сан-Франциско к другой Хелене. Мысль об этом разрывала мне сердце.
Я весь день просидела в квартире одна, снова и снова прокручивая в памяти прошедшее и пытаясь понять, что я сделала не так и почему он теперь сердится на меня. Мы вместе уже почти пять месяцев — срок немалый, но в то же время по сравнению с вечностью — всего лишь мгновение. Откровенно говоря, я уже и не знала, увижу ли его снова и вернется ли он из Калифорнии на Рождество, как обещал. А его фраза «Мы поговорим об этом, когда я вернусь» не предвещала ничего хорошего. Он сказал, что позвонит мне, как только вернется, и сразу же повесил трубку, даже не прибавив на прощание, что любит меня. Вот и еще одно разочарование не за горами. Теперь на Рождество — такая уж я невезучая.
Дети должны были вернуться в половине шестого, а звонок в дверь раздался на полчаса раньше. Я подумала, что Роджер решил поскорее сбыть их с рук, и отправилась открывать. Мысли о Питере не давали мне покоя. Но когда я распахнула дверь, на пороге стоял Поль и отряхивал снег со своего норкового пиджака. Кроме пиджака на нем красовались красные эластичные леггинсы, переливающийся красный свитер от Версаче и красные ковбойские сапоги из крокодиловой кожи. Значит, Питер его все-таки прислал. На мгновение мне полегчало — по крайней мере я буду не одна.
— Привет, — хмуро пробурчала я, а он подхватил меня на руки и закружил, пока все не поплыло у меня перед глазами. На руках у него были серебристые рукавицы, отороченные маленькими горностаевыми хвостиками, и он театральным жестом бросил их к моим ногам, как рыцарские перчатки. Только тут я впервые заметила, что он обновил свой багаж: фиолетовые чемоданы от «Гермеса» исчезли, и вместо них появились ярко-красные чемоданы от Вуттон с инкрустированными крошечными стразами инициалами «П.К.».