— Нет, не любишь, Стеф. Ты любишь меня — разве не так?
— Я люблю проводить с тобой время. Мне нравится, когда ты рядом. С тобой весело. Ты такой забавный, милый.
— А в постели просто виртуоз, — добавил он, отхлебнув водки. — Не забывай об этом.
— Не обязательно выделывать акробатические трюки, чтобы считаться виртуозом секса, — спокойно парировала я. Превращать постель в цирковую арену мне больше не хотелось.
— Перестань его оправдывать. Мы же знаем, кто из нас лучше. Он жалкий тип.
— Нет, — отрезала я, распаляясь все больше и больше, — это ты достоин жалости, а не он. По-твоему, можно врываться ко мне в дом, как только он уезжает, кувыркаться со мной в воздухе, напиваться до бесчувствия и дурачить меня перед моими друзьями? И я буду тебя за это боготворить и забуду его? Этому не бывать. Никогда. Если хочешь знать правду, я даже не уверена, что он вообще меня любит. Но как бы то ни было, я его люблю и буду любить всегда.
— Какие мерзости ты говоришь, — промолвил Поль с оскорбленным видом, и я всерьез испугалась, что больно ранила его самолюбие. У него такие чувствительные внутренние системы, что обидеть его не составляло труда. — Но ты права. Он тебя не любит. Он даже не понимает, что значит любить по-настоящему. Поэтому-то он и создал меня. Я развлекаю и веселю. И делаю это отменно. Согласись, Стеф, мое присутствие заставляет тебя смотреть на него совсем другими глазами. Без меня он ничто — ноль.
— А без него ты ничто, — выпалила я, и Поль вздрогнул, словно я его ударила.
Эти роковые слова вылетели у меня сами собой. Я поняла, что должна поговорить с ним откровенно, если не хочу окончательно спятить. Я от него без ума: мне нравится его общество, с ним весело, и я испытываю к нему теплые, нежные чувства. Но за последние два дня я осознала то, о чем уже и раньше догадывалась. Я не люблю его. Я люблю Питера. Самозабвенно, искренне, всем сердцем. И наплевать, что Питеру не нужна моя любовь. Все равно уже ничего нельзя изменить.
— Ты обижаешь меня, Стеф, — промолвил Поль, хватая со стола бутылку водки и отпивая прямо из горлышка. Отставив ее, он громко рыгнул — одна из его милых особенностей, которая меня очаровывала.
— Извини, Поль. Я должна была это сказать.
— Я тебе не верю. И Питер тоже. Он знает, что ты меня любишь.
— Откуда тебе это известно?
— Он сам мне сказал, — храбро ответствовал Поль. — Он позвонил мне, перед тем как улететь в Сан-Франциско.
— И о чем вы говорили? — спросила я, сгорая от любопытства. Интересно, может, они и меня обсудили между собой? При этой мысли я не на шутку встревожилась. Какая женщина обрадуется, узнав, что ее возлюбленные встретились?