– Два года исполнится через месяц, – сухо заметил ибн Саббах. – Но мы заболтались о второстепенных вещах…
Они вышли во двор, где ожидала пара прекрасных вороных коней. Через минуту хозяин и гость выехали из крепости. Здесь их плотным кольцом окружили крепкие молодые люди в белых халатах с красными поясами. Они были вооружены копьями, саблями и арбалетами. Граф понял, что это и есть страшные ассасины. Но вслух ничего не произнес.
– Сверху, по узким горным тропам, армия пройти не может, – показал рукой ибн Саббах. – А на дороге снизу устроено немало ловушек…
Он подал знак, и вниз покатился огромный камень. Еще один знак – и выдвинувшаяся из скалы решетка перегородила тропу в самом узком месте.
– А теперь обогнем крепость…
Они проехали вдоль фронтальной стены, свернули за угол. Кони осторожно шли по карнизу шириной не более четырех шагов. Справа возвышалась стена, слева зияла пропасть, в которой клубились белые облака.
– Преодолеть высокие стены невозможно, а места для установки стенобитных орудий просто нет, – продолжал рассказывать Старец Горы.
– К тому же моя армия насчитывает семьдесят тысяч пеших и конных воинов…
– Думаю, не раскрою военной тайны, если скажу, что мой король способен выставить не меньшее войско. И вооружено оно будет не хуже вашего, Великий Шейх, – со значением произнес посланник.
Ибн Саббах кивнул.
– Численность и оружие – важные условия для победы. Но исход боя решают люди. Если они готовы по велению своего господина в любой момент расстаться с жизнью, то победить их нельзя…
Граф де Котье усмехнулся:
– Боюсь, что таких солдат не существует в природе… Даже самый храбрый воин рассчитывает на то, что Бог сохранит ему жизнь. Никто не пойдет на верную смерть!
– Вы в этом уверены? Посмотрите вверх!
Посланник поднял голову. Сложенная из огромных, тщательно подогнанных камней отвесная стена заканчивалась рядом узких бойниц и фигурными зубцами. Между ними, на самом краю, через равные промежутки стояли воины в белых одеяниях и с копьями. Горный ветер трепал края их одежды.
Ибн Саббах воздел руку и сделал характерный жест ладонью, будто подзывал к себе, потом резко опустил – будто рубанул саблей. И в то же мгновение воин с копьем прыгнул вниз. Копье выскользнуло из рук и летело рядом, а белый халат развевался, словно крылья подстреленного лебедя.
– Да здравствует ибн Саббах! – крикнул он, пролетая мимо и падая в пропасть.
Граф вскрикнул и закрыл глаза ладонями. Ибн Саббах с легким презрением смотрел на чувствительного француза. Тот, наконец, оторвал руки от лица и, словно рыба, выброшенная на берег, хватал воздух ртом, пытаясь что-то сказать.