Глава 1
Идеологическая работа
Станица Нижне-Гниловская,
август 1961 г.
– Настасья! Гомонова-а-а!.. – Дорохова оперлась о штакетник, но во двор заходить не решалась: вислоухий кобель Черт заходился лаем, того и гляди с цепи сорвется. От его ярости заводились другие псы, и лай стоял по всей узкой, кривоватой, круто спускающейся к реке улице. На зеркальной водной глади, несмотря на выходной, тут и там чернели рыбацкие лодки. Было жарко, но свежий ветерок с Дона разгонял полуденный зной.
– Нюська, слыш, что ль?! Ты там живая?!
Наконец, дверь отворилась и в проеме показалась грудастая женщина в платке, сбившемся на самый затылок:
– Чо орешь-то?
– Пошли в клуб.
– А чо я там не видала? – недовольно протянула Анастасия.
– Агитбригада приехала из Ростова. Концерт будет, лекция. Слепцовы уже пошли. Клавка расфуфырилась вся… Воскресенье как-никак!
Гомонова пренебрежительно махнула рукой.
– Какие там артисты! Я видела, автобус ехал, в окнах одни пионеры…
– Все равно интересней, чем на твоего Черта смотреть! Идешь, что ли?
– Да моего чертилы и дома нету: на Соминой яме сети ставит…
– Да я не про него, – закатилась Светка.
Настасья поняла и тоже улыбнулась, вытерла о широкий цветастый подол мокрые руки.
– Вечно ты, Дорохова, чего-то замутишь! Ладно, подожди, я хоть волосы поправлю…
Клуб, недавно перестроенный из рыбокоптильного цеха, был уже полон. Подруги с трудом отыскали свободные места в конце зала. Несмотря на открытые окна и двери, было жарко, воняло табаком, шум и гвалт стоял такой, что они друг друга не слышали. Первый ряд, как водится, заняли пацаны, они то свистели, то перекрикивались, то начинали аплодировать. Бабы смеялись и лузгали семечки, мужики громко переговаривались, курили – кто открыто, кто в кулак. В душном воздухе плавали клубы сизого едкого дыма. Наконец, из-за кулис вынырнул лысый субъект в смокинге и «бабочке», стал делать пассы руками, призывая к тишине, а когда немного поутихло, заулыбался и заговорил весело и громко, тщательно выговаривая слова: