Она положила ладони на его предплечья, ощутив пальцами тепло сквозь шерсть рукавов.
— Послушайте меня, Фиц. Будьте же благоразумны. Подумайте о детях миссис Энглвуд. Как вы объясните им свое сожительство с ней? Что скажут другие люди? В светских гостиных только и ждут скандала.
Он открыл было рот, но ничего не ответил.
— По крайней мере они законные дети, их родители были женаты. А что, если миссис Энглвуд забеременеет от вас? Что будет с этими детьми? — Милли сделала глубокий вдох. — Если вы хотите провести остаток жизни с ней, вы должны на ней жениться.
Его лицо ожесточилось.
— Я не могу этого сделать. Я уже женат.
— Мы подадим прошение о признании нашего брака недействительным.
— Ни в коем случае. Может, вы уже беременны.
— Это не так. — Месячные, начавшиеся шесть дней назад, привели ее в смятение, разрушив слабую надежду, теплившуюся в душе, еще прежде, чем она окончательно ее утратила. — Вы собираетесь снова спать со мной?
— Я…
— Значит, я уже не забеременею, и мы спокойно можем подавать прошение. Лео Марсденс сделал это: они покончили со своим браком. Нет никаких причин сомневаться, что и мы сумеем поступить так же.
— Мне нет дела до Марсденса. Мы не станем добиваться аннулирования брака.
— Если вас беспокоит содержание Хенли-Парка, я охотно отпишу вам половину акций «Крессуэлл и Грейвз». Фирма выросла вчетверо с тех пор, как мы поженились, так что для меня это выгодная сделка.
Фиц посмотрел на нее так, словно не мог узнать.
— Да я скорее сожгу Хенли-Парк дотла, чем позволю вам думать, будто хочу удержать вас ради денег.
— Тогда скажите, почему вы хотите меня удержать?
Фиц потер переносицу.
— У вашего любимого уже есть жена. Что вам даст признание нашего брака недействительным, если вы все равно не сможете выйти за него замуж?
Милли убрала руки с его предплечий и отступила на шаг назад. Она все еще опасалась последствий, если он узнает наконец правду. Но она больше не могла тянуть с этим.
— У меня никого нет. И никогда не было.
Он выглядел потрясенным.
— Но вы признавались, что были влюблены в него. Сказали, что потеряли всякую надежду обрести с ним счастье, когда мы поженились. Разве не так?
— Я знаю, что говорила много лет назад. Но правда состоит в том, что у меня никогда не было никого другого — никого, кроме вас. — Она посмотрела вниз, на свои ладони. — Я полюбила вас в то же мгновение, как увидела. Когда вы проклинали судьбу, я тоже, потому что по ее воле я стала последней девушкой, которую вы могли бы полюбить.
Воцарилось долгое тягостное молчание. Фиц схватил ее за руки.