Особенности интеллектуального склада Уилкинсона заключались в том, что, стремясь к высоким целям, он одновременно не хотел отрываться от простой, в некоторых отношениях даже скромной и аскетической жизни по соседству с простыми людьми. Однако это его стремление причудливым образом контрастировало с его высоким положением на социальной лестнице.
Став несколько лет назад генерал-губернатором, он был вынужден мириться с теми неизбежными неудобствами, которые приносит такое высокое положение. Он не мог сделать и двух шагов без сопровождения личной охраны, которая проверяла даже общественные туалеты в тех гостиницах, где он должен останавливаться. Особенно его охрана усилилась после того, когда пару лет назад какой-то сумасшедший бросился на генерал-губернатора с ножом во время открытия всемирной парусной регаты, начинавшейся на большом коралловом рифе. К счастью, Уилкинсон не пострадал, и не пострадал именно потому, что его тщательно охраняли.
По своему интеллектуальному складу Уилкинсон был своего рода Иоанном Крестителем, но проповедовал не покаяние, а облагораживание человека. Духовно он жил уже в будущем Австралии, иначе говоря, его можно было сравнить с лучшими интеллектуалами своего времени, проживавшими в больших европейских городах. Хотя по происхождению Уилкинсон был англичанином, он испытывал глубокую любовь к Австралии и простым австралийцам. Его привлекали широкие зеленые просторы, на которых паслись громадные отары овец, великолепные песчаные пляжи на побережьях, даже бури и песчаные степи, которые в самые жаркие и засушливые годы превращались в пустыни.
Поскольку у Джозефа было достаточно свободного времени — он был человеком, совершенно не занятым политической борьбой, — Уилкинсон посвящал его размышлениям. Тут он многим был обязан своему образованию, полученному в Кембридже, где во время обучения на политологическо-философском факультете он ознакомился со многими учениями, проповедовавшими этическое просвещение и культурный подъем как единственный источник процветания нации.
Именно это относительно передовое развитие было причиной того, что обстоятельства складывались для Уилкинсона скорее несчастливо. Буколический сельский мир Австралии еще не созрел для него. Свое время следует опережать только частично, быть целиком в авангарде неблагоприятно для славы. Если бы воинственный сын Филиппа Македонского был настолько впереди своего времени, что попытался бы создать новую цивилизацию без массового кровопролития, он был бы вдвойне богоподобным героем, каким казался своим современникам. Но никто не слыхал об его сыне Александре. Джозефу Уилкинсону приходилось мириться с тем, что он слишком интеллектуален для своей должности. Чтобы такое опережение своего времени не вредило славе, нужно, чтобы оно заключалось главным образом в умении придавать идеям форму. Удачливые пропагандисты потому и имели успех, что ту доктрину, которую они так блестяще излагали, их слушатели уже давно чувствовали, но не могли выразить. Человек, который защищает эстетические стремления и осуждает грубо материальную реальность, вероятно, будет понят лишь теми, для кого завоевания материальных благ уже позади. Доказывать сельскому миру возможности культуры прежде роскоши может быть правильным по идее, но это попытка нарушить последовательность, к которой человечество издавна привыкло. Проповедовать австралийским овцеводам, как того хотел Уилкинсон, что они могут возвыситься до ясного и всестороннего знания о мире, не проходя сквозь процесс достижения материальных благ, — это почти то же самое, что доказывать древним халдеям, что, возносясь с земли в чистые эмпиреи, необязательно сперва пройти через промежуточное эфирное небо.