могу связать свою судьбу только с женщиной, которая знает эту страну по-настоящему. Знает, чем живут люди, ее населяющие, и о чем они мечтают.
Увидев смущенный взгляд Мэгги, Уилкинсон неожиданно засуетился и, широко улыбнувшись, сказал:
— Простите мне мою назойливость, но я действительно очень полюбил эту страну и этих людей. Хотя молодость я провел в Англии, и многие даже иногда за глаза называют меня «томми».
Мэгги рассмеялась:
— Да, я знаю, так называли английских солдат во время второй мировой войны. Несколько моих братьев воевали.
— У вас большая семья?
После этого вопроса Мэгги по-настоящему смутилась. Она испытывала какую-то пока необъяснимую симпатию к этому статному седоволосому человеку, который, судя по всему, был совершенно искренен в разговоре с ней. Но он задавал ей такие вопросы, что порой она впадала в растерянность. Этот мужчина как будто решил выяснить все подробности ее биографии и анкетные данные. А Мэгги хотелось услышать от него совсем другое. Ей хотелось, чтобы он сам рассказал о себе, и как можно подробнее.
— А как вас зовут? — для начала просто спросила она.
Казалось, этот вопрос вызвал у ее собеседника смятение.
— Как, разве я не представился? — изумленно протянул он.
Чтобы больше не смущать его, Мэгги улыбнулась кончиками губ и медленно покачала головой.
— Нет.
Ее собеседник начал рассыпаться в извинениях.
— Ох, простите, похоже, старость начинает сказываться. А может быть, это происходит потому, что в том кругу, в котором мне приходится постоянно вращаться, меня представляют другие. Обычно это происходит на разнообразных званых приемах, дипломатических раутах. Меня зовут Джозеф Уилкинсон.
Он предпочел пока не говорить о том, чем занимается, надеясь, что его неожиданная собеседница удовольствуется только именем и фамилией.
Но Мэгги тоже хотела знать чуть побольше, а потому сразу же спросила:
— Вы, наверное, богатый бизнесмен или высокопоставленный правительственный чиновник, правда?
Он загадочно улыбнулся и слегка пожал плечами.
— А почему вы так подумали? Впрочем, извините, что за глупый вопрос я задаю. Достаточно увидеть этих парней у входа, и такой вывод напрашивается сам собой. В общем, вы угадали. Я действительно высокопоставленный чиновник. Впрочем, эта деятельность отнюдь не обременительна для меня, и при желании я мог бы назваться влюбленным в Австралию плейбоем.
Мэгги рассмеялась.
— А по-моему, плейбой гораздо моложе и нахальнее. Впрочем, я не могу отказать вам в некоторой доли привлекательности.
Они оба рассмеялись, как будто такие слова в устах Мэгги звучали словно издевка. Нет, ничего подобного, он действительно нравился ей. Мэгги вполне охотно допускала, что не только в молодости, но и сейчас этот мужчина пользуется успехом. У него были благородные черты лица; высокая подтянутая фигура и благородное серебро на висках в определенном смысле делали его неотразимым. Однако глаза Джозефа Уилкинсона были слишком глубоки и печальны для того, чтобы он мог с полным правом называть себя повесой. В его глазах не было и намека на пустоту.