Богдан после долгих колебаний предложил передать Буджакскую степь с поселявшимися там гагаузами Молдавии. Как и всякие разбойники, присутствовавшие на совете, отдавать сильно не любили. Предпочитали брать бесплатно. А здесь: передача немалой территории с населением, на переселение которого уже заплачены существенные суммы. Поначалу большинство было категорически против.
– Не позволю! – раздалось и на этом высокоуважаемом собрании. Что дало повод гетману хорошенько осадить зарвавшегося Гуню:
– Уже панами себя вообразили?!! К чему их это своеволие привело, помните?
– Так это ж наша теперь земля! – не мог успокоиться один из самых уважаемых в запорожском войске атаманов.
– Если и дальше нашей будет, то и мы ее должны защищать будем, деньги продолжать придется давать и дальше на переселение туда людей. А у нас и без этой дальней Украины земель куда больше, чем сможем освоить в ближайшие пятьдесят лет. Что бывает с теми, кто пытается проглотить кусок шире глотки, помните?!!
В общем, после бурного обсуждения с переходом на личности его предложение утвердили. Пожалуй, именно необходимость больших трат на защиту и освоение этой не такой уж нужной земли и склонила старшину на передачу ее соседнему государству.
* * *
Забавная деталь – окончательную утряску всех мелочей проводили на общем собрании, пользуясь двумя вражескими языками. Татарским, известным всем балканцам и казакам, а также французским, знакомым венецианцу и австрийцу. Во избежание утечки информации переводчиками, пусть и не слишком квалифицированными, стали Хмельницкий и Кривонос. При этом у Максима случались затыки с татарским, а у Богдана с французским, но совместными усилиями они все языковые трудности преодолели.
Подписание договоров Хмель устроил как тайное мероприятие.
Во-первых, на организацию пышного действа нужны немалые средства, тратить деньги из сечевой казны было чревато выяснением отношений со старшиной, а гетманская пока была не такой уж полной, несмотря на большой приход от ограбления иноверцев и православных панов, твердо ставших на сторону короля, наподобие Киселя. Расходы ведь у Хмельницкого тоже были немалые. Одна организация полков правильного строя и тяжелой кавалерии стоила миллионы. Если бы не фальшивомонетничество, поставленное на широкую ногу, не потянул бы такое затратное мероприятие.
Во-вторых, не имелось в Чигирине пока подходящего зала для официального приема таких гостей. Ничего сравнимого с Грановитой палатой здесь не было, и появления дворцов в ближайшее время не предвиделось. Богдан был несравненно более адекватным человеком, чем знаменитые «строители» дворцов Людовик XIV или Август Саксонский. Хотя… наличие дворца уже становилось государственной необходимостью, нарождающаяся держава должна была иметь все положенные атрибуты для нормального функционирования.