Перенервничавшая супруга устроила Богдану грандиозный скандал, хорошо слышавшийся, несмотря на закрытые окна, и в соседних дворах. Разошедшаяся Галина даже продемонстрировала попытавшемуся успокоить ее Хмельницкому одну из главных загадок двадцатого века: летающую посуду. От которой храбрый казак постыдно сбежал из дому. Перспектива познакомиться поближе еще и с бельевой скалкой (утюгов тогда еще не придумали) его откровенно испугала.
Домой он осмелился вернуться только вместе со сватами, выглядевшими, кстати, тоже не свежими огурчиками, мягко говоря. Ради счастья родственницы Галина Хмельницкая вынуждена была сменить гнев на милость и только грозно посверкивала из-под черных ресниц на старавшегося показаться белым и пушистым гетмана. Но от возможности пройтись по несвежему виду жениха и сватов не удержалась:
– Что это вы, гости дорогие, сегодня такие кислые да зеленые? Уж не заболели ли?
– Нет, матушка, – ответил за всех почти годившийся женщине в отцы Васюринский. – Видно, тяготы пути и государственные хлопоты сказываются. Вон, и супруг у тебя утомленным выглядит, поберегла бы ты его. Большой человек, глядишь, и королям ровней станет.
– А как же, поберегу. Ох, поберегу… – Галина сжала кисти рук в кулаки и многозначительно посмотрела на мужа. – Он у меня быстро здоровым станет. Лучше всяких королей!
Несмотря на некоторую напряженность, возникшую из-за различного мировосприятия женщинами и мужчинами, сватовство закончилось успешно. Сразу же и о свадьбе договорились, на ближайшую пятницу, чтоб погулять время было. В Великий пост устраивать гульбище даже колдунам-характерникам нехорошо.
Аркадий говорил и делал, по подсказкам, что полагается, пребывая по-прежнему в несколько неадекватном состоянии. Н-да, свою женитьбу здесь он представлял совсем иначе. Голова к тому же после мальчишника соображала не лучшим образом, да и болела в придачу. При хорошем освещении будущая жена в отличие от женщин «бальзаковского возраста» выглядела даже лучше, чем при свете лучин. Ситуация от него уже явно не зависела, оставалось расслабиться и получать удовольствие.
Кстати, женитьба на родственнице Хмельницкого несла не только плюсы. Те же Скидан и Гуня встретили известие о его женитьбе совершенно без восторга. Пришлось давать им твердое обещание, что, не глядя на родство, он и дальше будет поддерживать прежде всего казачество и русский народ, а уж потом учитывать интересы родыча.
На улице еще трещали морозы, но уже чувствовалось приближение весны и войны. В местах потеплее бои полностью и не затихали. Избежать участия в них было невозможно.