Жорик вышел из палаты, а я вновь осталась наедине с Максом. Сев на кровать, расстегнула пуговицы на его нелепой больничной пижаме и положила голову на широкую волосатую грудь.
— Ты только дождись меня, Макс, только дождись. Я же пообещала тебе, что недолго. Я мигом — и сразу к тебе. Мне по хрену, где ты — в аду или раю. Я разгоню всех чертей и все равно тебя найду! Ты же знаешь, что для меня нет ничего невозможного. Ты только дождись…
Примерно через час в палате появились запыхавшиеся Юлька и Гарик. Они подошли к Бульдогу и по очереди поцеловали его в лоб.
Юлька обняла меня за плечи и тихо прошептала:
— Мне очень жаль, что так вышло. Знаешь, хотя, с другой стороны, может, так и лучше. По крайней мере, он перестал мучиться.
— Я сделала, что он хотел. Я избавила его от мучений.
— Что именно ты сделала?
— Я вколола ему смертельный препарат…
С похоронами Бульдога тянуть не стали. Похоронили его на следующий день. Сделать вскрытие я не позволила, не желая беспокоить своего любимого еще раз. Юлька с Гариком были моей единственной поддержкой все эти дни. Они помогли мне перенести это жестокое горе и хоть как-то смягчили боль утраты. Самой большой радостью для меня был Максов браслет. Я любила рассматривать его с утра до вечера — какое счастье, что у меня сохранилась такая память о бесконечно дорогом человеке…
В один из вечеров Юлька разожгла камин, и мы стали лениво потягивать мартини, любуясь на огонь. Я крутила браслет, вспоминая о тех незабываемых временах, когда мы были с Максом.
— Интересно, как он там? — спросила я у Юльки.
— Лучше, чем здесь, — попыталась успокоить меня она.
— А он обо мне вспоминает?
— Конечно. Тебя невозможно забыть.
Я сделала глоток мартини и улыбнулась.
Неожиданно в глазах потемнело, сильно закружилась голова. Я посмотрела на Юльку. Она поставила свой стакан и стала растирать виски.
— Что-то жарко.
— И мне как-то душно. — Я скинула халат, оставшись в легкой ночнушке.
— Может, мы камин слишком сильно разожгли?
— Как всегда. Просто состояние какое-то гадкое, — простонала я и посмотрела на Юльку.
Она задрала халат повыше и растянулась на медвежьей шкуре. Я села рядом, пытаясь понять, что со мной происходит. Глаза слезились, мне показалось, что комната затянута какой-то слегка уловимой, почти невидимой дымкой.
— Юлька, ты что-нибудь чувствуешь? — прошептала я.
— Да. Меня ужасно клонит ко сну.
— Не спи!
— Я не могу. Давай поспим, а потом обо всем поговорим.
Юлька закрыла глаза.
— Не спи! — закричала я и попробовала встать, но у меня ничего не получилось.
Ноги стали ватными и совершенно не хотели слушаться. Глаза закрывались, чертовски хотелось спать.