А в столовой Герда Кристоу не сводила взгляда с бараньей ноги. Возвращать ее на кухню разогреть или нет? Если Джон задержится еще — все вконец застынет, и это будет ужасно. Но с другой стороны, если отправить, а последний больной ушел, и Джон вот-вот появится… Ведь Джон так нетерпелив. «Ты же прекрасно знала, что я сейчас буду…»
Эту срывающуюся интонацию она хорошо знала и боялась ее. Кроме того, налицо была опасность передержать, а Джон не терпел пересушенного мяса. Но, с другой стороны, остывшие блюда он также не выносил, и при любых обстоятельствах еда должна быть аппетитной и горячей. Мысль ее металась как птичка в клетке, а тревога и страдания углублялись. Мир для нее сузился до размеров бараньей ноги, стынущей на блюде.
Двенадцатилетний Теренс изрек со своего конца стола:
— Соли бора горят зеленым пламенем, соли натрия — желтым.
Герда в недоумении воззрилась на его широкое веснушчатое лицо, не в силах сообразить, о чем речь.
— А ты это знаешь, мама?
— Что знаю, дорогой?
— Про соли?
Глаза Герды тревожно скользнули по солонке. Ну да, соль и перец на столе. Все в порядке. На той неделе Льюис забыла их поставить, чем вызвала раздраженную тираду Джона. Всегда что-то да находилось…
— Это один из химических опытов, — сказал Теренс мечтательно. — По-моему, страшно интересно.
Девятилетняя, с милой глупенькой мордашкой, Зека захныкала:
— Я есть хочу, мама, уже можно?
— Минуточку, милая, мы должны подождать папу.
— Мы можем начинать, — сказал Теренс. — Папа возражать не будет. Ты же знаешь, как он быстро ест.
Герда покачала головой. Резать мясо? Но она не могла припомнить, с какой стороны положено втыкать нож. Возможно, конечно, что Льюис развернула блюдо правильно. Но она порой путала, а Джон всегда злился, если мясо порезано неправильно. И Герда с безнадежностью осознала, что, когда это проделывала она, непременно так и оказывалось. Ну вот, подливка совсем остыла — уже подернулась салом. Она должна отправить блюдо на кухню. Но если как раз придет Джон…
— конечно, он тут-то и появится. Ее неприкаянная мысль описывала круги как загнанный зверь.
Развалясь в кресле, постукивая ладонью по столу и сознавая, что наверху его ждут к обеду, Джон Кристоу был, однако, не в силах заставить себя подняться.
САН-МИГУЭЛЬ… СИНЕЕ МОРЕ… ЗАПАХ МИМОЗ… АЛАЯ СКАБИОЗА НА ФОНЕ ЗЕЛЕНИ ЛИСТВЫ… ЖАРКОЕ СОЛНЦЕ… ЭТА БЕЗНАДЕЖНОСТЬ ЛЮБВИ И МУК…