Выйдя из каштановой поросли, Гаджен вежливо посторонился, пропуская Пуаро и одновременно прокашливаясь, чтобы объявить: «Господин Пуаро, миледи» надлежаще мягким и почтительным голосом. Вдруг вся его угодливость словно окостенела. Он разинул рот с мало приличествующим дворецкому звуком.
Пуаро оказался на окружавшей бассейн поляне и тоже на миг остолбенел — только от досады. Это было уже чересчур — поистине чересчур! Он не ожидал от Энгкетлов такой дешевки. Долгий путь, разочарование при входе, а теперь еще и это! Чувство юмора у англичан, видно, смещено! Кроме досады, он ощутил скуку — о, какую скуку. Он не находил, что смерть забавна. А тут для него, шутки ради, была разыграна целая постановка.
То, что он увидел, было в высшей мере неестественной инсценировкой убийства. На краю бассейна лежало тело — не без театральности размещенное — одна рука откинута и даже струйка краски стекала через бетонный борт. Роль эффектного трупа исполнял красивый светловолосый мужчина. Стоявшая над ним с револьвером в руке женщина была невысокой и крепко сбитой, уже не первой молодости и с абсолютно невыразительным лицом.
Было еще три актера. На противоположной стороне бассейна стояла высокая молодая женщина с волосами на диво подстать роскошно-коричневой осенней листве. В руке ее была корзина, полная георгинов. Чуть подальше обретался высокий, неброской внешности мужчина с ружьем и в охотничьем костюме. А левее Пуаро, совсем рядом, с лукошком яиц в руке, стояла сама хозяйка, леди Энгкетл.
Эркюлю Пуаро стало ясно, что к бассейну выводило несколько дорожек, и каждый из этих людей должен был прийти по своей. До чего математично и искусственно! Он вздохнул. Enfin[12], чего они ждут от него? Что он сделает вид, будто уверовал в это «преступление»? Или он должен изобразить испуг, тревогу? Или поклониться, приветствуя хозяйку: «Ах, до чего мило вы это для меня разыграли»?
Все, в общем-то, обернулось очень глупо и совсем не spirituellment[13]. Кажется, это королева Виктория говорила: «Мы не позабавлены». Его подмывало сказать то Ко самое: «Я, Эркюль Пуаро, не позабавлен».
Леди Энгкетл направилась к лежащему. Пуаро двинулся следом, слыша позади себя все еще тяжело дышащего Гаджена. «Этот, видно, в заговор не посвящен», — подумал Пуаро. От дальнего конца бассейна подошли тем временем и двое остальных — и вот уже все стоят кучкой, вперясь в картинно распластанное тело. И тут с пугающей внезапностью, словно вглядевшись в туманный экран, где все вот-вот вернется в фокус, Пуаро осознал, что сквозь дурно сыгранную шараду сквозит реальностью. Ибо тот, на кого он смотрел, был если не мертвым, то, во всяком случае, умирающим, а с бетонного борта капала не краска, а кровь. Этот мужчина был застрелен — и совсем недавно.