— Да, инспектор, это из моего собрания.
— А когда вы его видели в последний раз?
— Вчера после обеда. Мы стреляли в саду по мишеням, и этот пистолет был среди тех, которые мы использовали.
— А кто именно стрелял из него?
— По-моему, все выстрелили хотя бы раз.
— Включая миссис Кристоу?
— Включая миссис Кристоу.
— А после того, как вы окончили стрельбу?
— Я положил пистолет на его обычное место. Сюда.
Он выдвинул ящик большого бюро. Тот был до половины загружен пистолетами.
— О, какая у вас коллекция, сэр Генри!
— Это мое многолетнее увлечение.
Взгляд инспектора Грейнджа задумчиво остановился на экс-губернаторе Пещеровых островов. Благообразный, видный мужчина, как раз того типа, под чьим началом всего приятнее служить, и уяс, конечно, куда предпочтительнее его нынешнего главного констебля. Инспектор Грейндж был невысокого мнения о главном констебле Уилдшира. Суетливый самодур, а для вышестоящих — лизоблюд. Он вернул свои мысли в деловое русло.
— Пистолет, разумеется, не был заряжен, когда вы его убирали обратно?
— Конечно, нет.
— А где вы держите патроны?
— Здесь.
Сэр Генри взял ключ из отделения для бумаг и отпер ящик письменного стола.
«Доеольно просто, — подумал Грейндж. — Жена Кристоу видела, где что лежит. Оставалось только войти и взять. Ревностью дьявол забавляется с женщиной». Он бы поставил десять против одного, что то была ревность. Дело прояснится, когда он покончит с формальностями здесь и возьмется за Харли-стрит. Но все надо делать в должной последовательности. Он встал и сказал:
— Спасибо, сэр Генри. Я буду держать вас в курсе следствия.
Ужинали холодной утятиной. Затем была драчена со жженым сахаром, которая, по утверждению леди Экг-кетл, вполне олицетворяла чувства миссис Мидуэй. В том, что подается на стол, обнаруживается много тонкой деликатности (или тонких деликатесов — никто не понял).
— Она знает, что мы очень любим драчену. Было бы страшно неловко сразу после смерти друга есть что-то изысканное. Но драчена — это такая безделица. И потом, всегда остается что-то па тарелке.
Люси вздохнула и сказала, что они, надо надеяться, поступили правильно, позволив Герде вернуться в Лондон.
— Но очень хорошо, что Генри поехал с ней.
Сэр Генри настоял на том, чтобы лично отвезти Герду на Харли-стрит.
— Конечно, она будет приезжать по вызову следствия, — продолжала леди Энгкетл, — но ей, естественно, хотелось разделить горе с детьми. Они могли все увидеть в газетах, в доме же одна только француженка, а вдруг легко возбудимая? И пожалуйста, cerise de nervs[14]. Но Генри займется ею, так что, я думаю, с Гердой будет все в порядке. Она, наверное, пошлет за родственниками — за сестрами, вероятно. Герда — она ведь из таких, у кого непременно должны быть сестры — три или четыре, живущие, скорее всего, в Танбридж Уэлс.