— Хорошо, — ответил дрожащим от радости голосом отец. — Если бы понадобилось, согласились бы вы подтвердить под присягою?
— Всю правду всегда-с!
— Позвольте, — остановил его Сергей Иванович. — А если бы для спасения моего сына и для того, чтобы доказать его невиновность — клянусь вам истинным Богом, он ни в чем не повинен! — вам понадобилось несколько обеспокоить себя, согласились бы вы поехать… ну, к судебному следователю или даже к прокурору? За все расходы, за трату времени, конечно, я готов…
— За это денег не берут! — строго и наставительно прервал хозяин. — Я куда угодно, во всякое время, для правды готов, как долг велит.
— А найдется ли у вас в доме другое лицо, которое тоже согласилось бы в случае надобности постоять за моего сына? Только надо, чтобы это был человек понимающий.
— Конторщик у меня страшно об Анатолии Сергеевиче сокрушается. К тому же он сам человек с понятиями, аттестат зрелости имеет, да дальше пойти не мог за неимением средств: больную мать-старушку приходится ему содержать.
— Вот и прекрасно! Нельзя ли мне будет тоже и с ним переговорить?
— Сию минуточку пришлю.
Конторщик подтвердил обещанное хозяином, и Лагорин попросил его «быть наготове».
Вскоре вернулся посыльный со справками из адресного стола. Ему же Сергей Иванович дал новое поручение, причем особенно порекомендовал ему отвечать на все расспросы, что послан он прямо с улицы неизвестным господином. Дождавшись ответа в форме словесного согласия, старик целый день не мог успокоиться и неоднократно совещался с конторщиком и хозяином меблированных комнат.
Под вечер Сергей Иванович отправился в один захудалый ресторанчик, где предупредил в швейцарской, что если будут спрашивать Назара Назаровича Мустафетова, то пусть укажут на него. В ожидании он уселся за столик, а вскоре за ближайшим столиком рядом поместились хозяин меблированных комнат и конторщик, усевшиеся как ни в чем не бывало, будто не зная и не замечая его.
Прошло добрых полчаса, пока наконец не вошел знаменитый Гарпагон и, как лисица, попавшая в курятник, стал оглядываться по сторонам.
Анатолий хорошо описал его наружность отцу, так что Сергей Иванович сейчас же признал его. Быстро встал он к нему навстречу со словами:
— Герасим Онуфриевич, меня прислал к вам Назар Назарович Мустафетов. Прошу садиться. Потолкуем! — И так усадил его, чтобы старый негодяй приходился совсем близко к соседнему столику.
Не зная, что сказать, Гарпагон постарался отразить на лице улыбку и спросил Лагорина:
— Вероятно, опять дельце наклевывается? Хорошему господину служить всегда приятно.