И, главное, через двадцать два года правления, скончавшись от туберкулёза вопреки стараниям врачей, Государь оставил сыну крепкую, единую державу с большой сферой влияния, не хуже Советской, в общем-то, хоть и несколько меньше…
Нарушая молчание, зашуршал откладываемый Кашей в сторону микрофон, и «пацифист» принялся кому-то что-то с жаром втолковывать — слов слышно не было, но несложно было догадаться, что это к Каше наведались его «Кошмарики».
— Ой, Каша, что у тебя там происходит? — удивилась Раста. — Ты надолго?
— Сейчас, — откликнулся Каша. — Меня вздумали осаждать по всем правилам военного искусства и уточняли, на сколько времени у меня хватит продовольственных запасов.
— Скажи, что в таком случае весь ужин продовольственным запасом останется на осаждённой кухне, — посоветовал дальновидный Сиф.
— Уже сказал. Теперь осталось поймать Кошмариков за ухи и сказать ещё раз. Внушительнее, — кровожадно ответил молодой пацифист.
— Ну-ну, расскажешь потом о результатах, — Сиф представил себе кровожадного Кашу с Кольмариками за уши в каждой руке и фыркнул.
— Непременно, — пообещал Каша. — Не скучайте без меня!
— Ага. Подставь врагу левую щеку, — прокомментировал Сиф после того, как связь с Кашей оборвалась.
— Про уши ничего не сказано! — передразнила его недавние рассуждения Раста.
— Ну и пусть. Всё равно фиговый из Каши пацифист.
— А из тебя лучше, что ли, Спец по мировому лиху?
Сиф вспомнил свой пацифик над кроватью, неминуемо вспомнил и автомат, и признал:
— Не, из меня ещё хуже, — и вдруг спросил: — Сколько времени?
— Насколько я помню, у тебя на руке обычно часы, — откликнулась Раста немедленно.
— Там такие маленькие циферки… А у тебя часы прямо на столе стоят, я же знаю.
— А по-моему, большие там циферки… Семь с четвертью на моих часах, — недовольно сообщила Раста. — Ты вымогатель.
— Я даю тебе шанс совершить доброе дело! — парировал Сиф, радуясь смене темы с военной. Сегодня, он чувствовал, рано или поздно он не успеет вовремя прикусить язык, ляпнет что-то, чего не может знать даже «спец по мировому лиху», если спец этот — хиппи… И так уже слишком жарким вышел спор с Кашей. И бессмысленным.
Перекидываясь с Расточкой шутками и придираясь к словам, Сиф постарался забыть обо всём, что случилось сегодня на вилле в Сетуньском парке — казалось бы, совсем недалеко отсюда, а по ощущениям — где-то в другом мире. Но отчего-то не выходило: и Раста отвечала вяло, и Каша всё не возвращался.
Как-то само собой всегда получалось, что при исчезновении одного из их компании, разговор сбивался на простую болтовню и вскоре затихал. Так и сегодня — через четверть часа наступило полное молчание, и, разъединившись, Сиф полез в электронную почту: уже дня два он забывал проверить «почтовый ящик».