Черт, как же жарко. Возле яркого солнца висел диск луны. Почему-то при виде бледного круга у меня прихватило живот. Это была не тошнота, а что-то другое. Меня словно заворожили: хотелось застыть на месте и смотреть, смотреть, пока я не вспомню, почему меня так влечет луна. Но провести лишних несколько минут на жаре значило оказать плохую услугу желудку, так что я оторвала взгляд от лунного диска и потащила арфу ко входу для участников.
Я прошла в тяжелые двери и только тогда поняла, что отлично себя чувствовала, пока не вмешалась мама. Я вовсе не думала о конкурсе. Да, я сидела с застывшим лицом, но совсем по другой причине. Я все еще думала о своем сне… Теперь же мир вернулся на круги своя, и желудок напомнил о себе весьма решительно.
Женщина с папкой и двумя подбородками спросила мое имя.
— Дейдре Монаган.
Она искоса на меня посмотрела (а может, она и в самом деле страдала косоглазием).
— Тебя кое-кто искал.
Я надеялась, что она говорит о Джеймсе, моем лучшем (или, точнее, единственном) друге. Если меня искал кто-то другой, то пусть этот «кто-то» меня не найдет. Я хотела было расспросить, как он выглядел, но побоялась, что потеряю контроль над рвотными позывами. Близость к концертному залу только усиливала желание найти туалет.
— Какая-то высокая блондинка.
То есть явно не Джеймс. Зато и не Делия. Странно, но, учитывая обстоятельства, не очень интересно.
Женщина что-то нацарапала напротив моего имени.
— Забери пакет в конце коридора.
Я прикрыла рот рукой и осторожно спросила:
— Где можно порепетировать?
— Дойдешь до конца коридора, заберешь пакет и там же увидишь большие двустворчатые двери, ведущие…
Я больше не могла терпеть.
— Там будут классные комнаты, верно?
Она затрясла обоими подбородками. Я поняла, что это значит «да», и пошла по коридору. Глаза не сразу привыкли к тусклому свету, но мой нос мгновенно учуял знакомый запах школы. Хотя рядом не было ни одного человека, мне мгновенно стало нехорошо. Боже, ну и нервы у меня.
В сумочке что-то завибрировало. Телефон. Я достала его и замерла от удивления. К телефону прилип влажный, пахнущий свежестью лист клевера с четырьмя лепестками. Не трехлистный клевер, где зародыш четвертого лепестка всего лишь говорит о мутации. Нет. Все четыре лепестка были совершенной формы и располагались в безупречной симметрии.
Только спустя мгновение я вспомнила, что нужно ответить. Я посмотрела на определившийся номер в надежде, что это не мама, и откинула крышку.
— Привет, — буркнула я, пряча удивительный клевер в карман. Удача мне не помешает.