— О, — с сочувствием сказал Джеймс, по моему тону обо всем догадавшись. Его голос, казавшийся тонким и потрескивающим, все равно успокаивал. Приступ тошноты мгновенно прошел. — Нужно было раньше тебе позвонить. Часы вот-вот пробьют двенадцать, и Золушку вырвет.
— Так и есть. — Я медленно направилась к двустворчатым дверям. — Пожалуйста, отвлеки меня.
— Ну, я вот опаздываю, — весело начал он. — Скорее всего, придется настраивать волынку прямо в машине, а потом бежать на сцену полуголым. Ты же знаешь, я хожу в качалку. Надеюсь, если мой музыкальный гений не поразит жюри, их впечатлит моя мускулатура.
— Если ты наденешь юбку, тебе, по меньшей мере, присудят приз за смелость.
— Не смейся над моим килтом, женщина! Сегодня снилось что-нибудь интересное?
— Ммм… — Хотя мы с Джеймсом и дружим, я усомнилась, стоит ли все ему рассказать. Обычно мы с удовольствием обсуждаем мои сны. Два дня назад, к примеру, мне приснилось, что я приехала на собеседование в Гарвард и консультант, который проводил интервью, был с ног до головы одет в сыр (скорее всего, в «Гауду»). Вчерашний сон не отпускал до сих пор, и мне это нравилось. — Нет. Я вообще плохо спала.
Луна… Неожиданно пришло в голову, что во сне я тоже видела луну в дневном небе. Вот откуда возникло чувство дежавю. Выходит, увидеть луну днем не такое уж большое событие. Я даже расстроилась.
— Обычное дело перед конкурсом, — утешил Джеймс.
— Приедет и Делия, — сказала я.
— Они с твоей мамой опять будут ссориться?
— Нет, просто мама хочет похвастаться успехами дочери и доказать, что я талантливей, чем ее сестра.
— Подумаешь, ерунда какая, — успокоил меня Джеймс. — Черт! Я и в самом деле опаздываю. Мне нужно перетащить волынку в машину. Скоро увидимся. Не накручивай себя.
— Хорошо, попробую, — ответила я. Телефон замолчал, и я убрала его в сумку.
За двойными дверями слышалась какофония. Выстояв в очереди для конкурсантов и получив большой конверт из хрустящей бумаги, я попыталась отойти в сторону и случайно выпустила из рук арфу. Та начала падать на стоящего рядом юношу.
— О Боже! — Он осторожно поставил арфу. Я его знала: Эндрю из школьного оркестра играл на каком-то духовом инструменте. На чем-то громком. Наверное, на трубе.
Он с широкой улыбкой посмотрел на меня (сначала на грудь, потом уже в глаза).
— Осторожней. Следи за арфой, а то сбежит.
— Хорошо. — Если он и дальше будет пытаться шутить, меня вырвет прямо на него. — Извини.
— Ничего страшного. Можешь ронять на меня арфу сколько угодно.
Я не знала, что ответить, так что просто сказала «ага». Без особых усилий я снова притворилась невидимой, и Эндрю отвернулся. Забавно. Совсем как в школе.