— Разумеется, я упомяну об этом, — кивнул помощник окружного прокурора.
— Однако по почте письмо не дойдет до завтрашнего дня, даже если вы отправите его сразу после нашего ухода. И я предлагаю послать его с судебным исполнителем. Пусть он вручит письмо лично Фоули или — в его отсутствие — кому-то из домочадцев. Тогда мистер Фоули поймет, что закон поддерживает жалобу мистера Картрайта.
Картрайт задумался, а потом кивнул.
— Хорошо, я согласен. — Он встал. — Благодарю вас, джентльмены. Прошу извинить меня за некоторую нервозность. В последнее время я почти не спал. — И он вышел из кабинета.
— Ну? — Доркас повернулся к доктору Куперу.
— Я не хотел бы ставить диагноз на основании столь ограниченной информации, — начал тот, — но, как мне кажется, мы имеем дело со случаем маниакально-депрессивного психоза.
— Человек, страдающий маниакально-депрессивным психозом, не является сумасшедшим? — спросил Мейсон.
— Он не совсем нормален.
— Но и не сумасшедший?
— Вопрос в том, что вы подразумеваете под этим словом. Юридически — нет, если вас интересует, будет ли он нести ответственность за совершенное преступление.
— Я говорю о другом. Это душевное заболевание, не так ли?
— Совершенно верно.
— И излечимое?
— Да.
— Он говорил о чем-нибудь еще? — спросил Доркас. — Или пришел к вам исключительно из-за воющей собаки?
— Я могу сказать лишь о том, что он оставил мне задаток, — улыбнулся Мейсон.
— Наличными?
— Да.
— Все ясно, — засмеялся Купер. — Это, несомненно, отклонение от нормы.
Когда Перри Мейсон появился в приемной, его секретарша Делла Стрит заканчивала разбор почты.
— Доброе утро, — поздоровался он. — Что новенького, Делла?
— Все как обычно. Кроме одного письма. От мужчины, который вчера приходил сюда.
— Какого мужчины?
— Он жаловался на собачий вой.
— А, — улыбнулся Мейсон, — Картрайт. Интересно, спал ли он этой ночью?
— Письмо доставлено специальным посыльным. Должно быть, его отправили около полуночи.
— Что-нибудь еще насчет собаки?
— Он прислал завещание и… — Делла оглядела приемную, будто опасаясь, что кто-то услышит ее слова, — десять тысячедолларовых банкнотов.
— Десять тысяч наличными? — удивленно переспросил Мейсон.
Делла Стрит, встав из-за стола, подошла к сейфу, достала пухлый конверт и передала его Мейсону.
Мейсон вытащил из него банкноты, внимательно осмотрел их и сунул в карман.
Затем он прочел вслух записку Картрайта.
«Уважаемый мистер Мейсон!
Я видел вас во время последнего процесса и убедился, что вы честный человек и настоящий боец. Я прошу вас заняться этим делом. В конверт я кладу десять тысяч долларов и завещание. Десять тысяч долларов — задаток. Я хочу, чтобы вы представляли лицо, указанное в завещании, в пользу которого оставлена моя собственность, и защищали его интересы. Теперь я знаю, почему выла собака.