— Ну все, отсюда я сама.
Зевая, достаю ручку, ту самую, которой она рисовала на коленке, и пишу свой номер у нее на руке прямо над перчаткой. Лила наблюдает, полуприкрыв глаза. Что, если поцеловать ее? Взять и поцеловать, вот здесь, на набережной под фонарем? Вместо этого тихо говорю:
— Позвони, если все в порядке.
— Поедешь обратно? — Она смотрит на чернильные каракули.
— Нет. Прогуляюсь, перекушу. Никуда не уеду, пока ты не позвонишь.
— Пожелай мне удачи.
— Удачи.
Лила уходит, шагая широко и уверенно. Выжидаю несколько минут и отправляюсь в казино.
Внутри — знакомый запах сигарилл и виски, мелодично позвякивают автоматы, откуда-то слышится звон монет. Игроки склонились над кнопками, в одной руке — кофе, в другой — жетоны. Некоторые, похоже, давненько тут сидят.
От стен отделяются два охранника. Ну правильно, мне же явно нет двадцати одного.
— Эй, пацан. Постой-ка.
— Уже ухожу. — Толкаю заднюю дверь, в лицо дует соленый морской ветер.
Засунув руки в карманы, медленно бреду по серому деревянному настилу. Лила там, наверху, с отцом. В детстве Захаров представлялся мне эдакой расплывчатой мрачной фигурой, сказочным персонажем, злодеем из страшилки. Я видел его дважды или трижды, в том числе — когда меня выставили со дня рождения его дочери.
Хорошо помню, как он тогда смеялся.
Две пожилые женщины бросают что-то на песок, облокотившись о перила; два парня в спортивных костюмах курят неподалеку от входа в гостиницу, окликая проходящих мимо девиц; седой мужчина в длинном кашемировом пальто смотрит на море.
Нащупываю в кармане телефон. Надо бы позвонить деду, но сейчас я не готов ничего объяснять.
Мужчина поворачивается. Только тут замечаю возле витрины кондитерской двух громил, которые изо всех сил стараются казаться незаметными.
— Кассель Шарп, — Захаров выговаривает мое имя с легким акцентом, даже в сумерках он не снимает черных очков, на булавке для галстука переливается огромный светло-розовый камень, — я полагаю, мне звонили с вашего телефона.
Выходит, у мамы не зря паранойя по поводу мобильников.
— Да. — Стараюсь казаться спокойным.
— Где она? — Он оглядывается, словно ища глазами Лилу.
— Наверху, в номере гостиницы, как и обещала.
Внезапно слышится низкий пронзительный вопль. Я резко поворачиваюсь, и тело немедленно скручивает от боли. Черт, совсем забыл.
— Кошки, — смеется Захаров. — Под причалом полно бродячих котов. Помнишь, как Лила любила кошек?
Молчу.
— Если бы она зашла в номер, позвонили бы мои люди. — Он наклоняет голову и засовывает руку в карман. — В какую игру ты играешь? Кто притворялся Лилой по телефону? Вы собирались просить денег? Очень глупая игра.