— Умная… — запинается она. — Довольно умная.
— Можно, мы поговорим минутку? Наедине.
— Я принесу еды, — кивает Баррон. — Про время не забудь, шахматист.
— Не забуду.
Все мышцы скрутило от напряжения. Он сжимает мое плечо, так приятно, по-братски.
— Так ты готов?
— Буду готов. — Стараюсь не смотреть ему в глаза, иначе точно увидит, как задевает меня показное дружелюбие теперь, когда я знаю правду.
— Крутой парень.
Он отходит к самоварам и подносам, уставленным селедкой, рыбой под рубиново-красным соусом и разнообразными пирожками.
Даника прижимается ко мне, сует под пиджак обвязанный проводами пакет с кровью и шепчет:
— Мы передали Лиле все, что нужно.
Невольно поднимаю глаза. Желудок сжимается.
— Ты с ней говорила?
— Нет, но с ней сейчас Сэм. Лила явно не в восторге от нашего бутафорского пистолета. Сэм его до сих пор клеит.
— Она знает, что нужно делать? — Хорошо представляю себе ее жестокую кривую усмешку.
— Да. Сэм наверняка объяснил всё тысячу раз. Просил проверить, хорошо ли ты помнишь, как подсоединять провода к пусковому устройству.
— Думаю, да. Я…
— Кассель Шарп.
Поворачиваюсь.
На дедушке коричневый костюм, украшенная пером шляпа лихо сползает на ухо.
— Какого черта ты тут делаешь? Потрудись-ка объясниться.
Вчера мы обсуждали схему во всех подробностях, но я совсем забыл про деда. Идиот, настоящий идиот, не способный ничего спланировать. Конечно, он явился на вечеринку. Где ему еще, спрашивается, быть?
Чу́дно. По-моему, сегодня наперекосяк идет решительно все.
— Меня Баррон привел. Что — нельзя после школы повеселиться? Да брось, почти семейное торжество.
Дед внимательно оглядывает зал, словно ищет потерянную тень.
— Отправляйся домой. Немедленно.
— Ну ладно, — успокаивающе поднимаю руки. — Только съем чего-нибудь и сразу домой.
Даника пятится к бару и подмигивает мне: дескать, молодец, все под контролем. Как же!
— Нет, — упрямится старик. — Дуй немедленно на выход, я тебя отвезу домой.
— Да в чем дело? Я же прилично себя веду.
— Надо было позвонить мне, вот в чем дело. Я же записку оставил. Тебе не следует здесь находиться, понял?
На нас оглядывается мужчина в черном костюме, улыбается, поблескивая золотым зубом. Конечно, знакомая история: непослушный внук, сварливый дедушка. Только вот старик как с цепи сорвался.
— Ладно. — Смотрю на часы: десять минут одиннадцатого. — Объясни, что происходит.
— Объясню по дороге.
Он хватает меня под руку. Не могу вырваться, мышцы не слушаются: слишком часто за последние несколько дней мне выламывали руки. Шествуем к выходу, около бара удается привлечь внимание Антона.