Стрелять начали сразу, не жалея стрел, не заботясь, чтобы попасть в уязвимые места. Главное чуть задержать первые шеренги нападающих, чтобы их нагнали идущие следом — и образовали у крепости толпу, которая погибнет под заклинанием. Вот до неровной линии щитов осталось пятьдесят шагов, вот тридцать. Шеренги замедлились, из глубины строя выдвинулись "клешни" лестниц, готовые зацепиться за стену и перебросить "тушу" войска во двор. Ислуин поднял руку, готовясь дать сигнал отступать к башне… когда на ведущей к замку дороге вдруг показалась серебряно-алая змея щитов и в спину нападавшим полетела волна стрел. А с верхушки донжона послышались радостные крики: "Легионы! Легионы идут!"
Сражение длилось недолго. Выворотень попытался спастись, бросив своих рабов в сумасшедшую атаку на строй солдат, высвободив все накопленные силы: воздух над сражением гудел от сталкивающихся заклятий, рассыпающихся над полем боя волнами зелёного и алого цвета, яркими красными и изумрудными огнями… тщетно. К угрозе в Дурране отнеслись очень серьёзно, отправив не меньше полка и почти всё местное отделение гильдии чародеев. И потому сначала сломили магическое сопротивление самого выворотня, а потом беспощадной стальной косой по полю прошлась пехота. Прижав остатки свиты и хозяина к отрядам кавалерии, в самом начале боя незаметно сомкнувшей окружение.
Два следующих дня никто кроме солдат и проводников из стражи графа замок не покидал, вылавливали случайно уцелевших в бою тварей. Но третьим утром командовавший легат заявил, что последнее чудовище убито, и люди засобирались домой. Следом, едва схлынул поток крестьян, приготовились уйти и Ислуин с Лейтис: дорожные мешки за эти дни были упакованы, и хотелось поскорее наверстать упущенное время. Но почти у самых ворот их неожиданно остановил один из офицеров:
— Мастер Ивар? — получив утвердительный кивок, офицер обратился к графу и священнику, которые решили проводить спасителя замка до ворот. И потому стояли рядом. — Ваша светлость, ваше святейшество. Власть мирскую и око Единого прошу быть свидетелями. В том, что согласно указу, человеку, именующему себя Ивар, — дальше шли приметы, — присваивается полное имперское гражданство. С правом на прямое обращение к наместникам провинции, в канцелярию императора…
Список привилегий, полагающихся полным гражданам, Ислуин слушать не стал. Лишь изобразил вместе с остальными ошеломление. Но если остальные удивлялись (да и восхищались) высокой наградой, то магистр пытался оценить новую ситуацию. Оформление такого указа занимает месяца три или четыре, и только в столице. Потому осада Ланкарти не при чём. А ничего другого, что выделило бы его из тысяч иноземцев по всей стране, он припомнить не мог. Следовательно, никому не известный чужак-наёмник очень понадобился кому-то из влиятельных сановников. Точнее понадобилось его добровольное сотрудничество, и потому этот незнакомец высылает приглашение и гарантии: даже соверши магистр сейчас преступление у всех на глазах, осудить его сможет только личный суд мормэра провинции. Кстати, отказ неизвестный тоже предусмотрел: среди сопровождавших младшего легата солдат взгляд магистра определил четыре или пять человек, ждущих решения. И способных незаметно проследить за несговорчивым чужаком, чтобы навести на него где-нибудь в лесу или придорожной гостинице десяток-другой верных солдат. Наверняка тоже приготовленных заранее. Ислуина это, конечно, не остановит — но Ивару вполне хватит. И, словно подтверждая его мысли, офицер добавил: