Многие родители сделали этот выбор за своих детей. Власти пытались им помешать. Если бы Сверхсчастливые узнали, им бы не понравилось. А кроме того, это было неправильно, ведь сами-то дети не могли настолько бояться мира без боли. Родители, убивая детей, вовсе не уходили куда-то вместе с ними. Правительство сделало всё возможное - издавало приказы, грозило конфискациями - но существует немного способов воздействовать на человека, решившего умереть.
Итак, скорее в виде правила, чем исключения, из квартир выносили тела матерей вместе с дочерьми, отцов с сыновьями.
Эйкон знал, что выжившие гораздо сильнее сожалеют об этом, ведь остались жить те, что были ближе к идеологии Сверхсчастливых…
Точно так же они сожалели бы о том, что не будут поедать крошечные тела младенцев.
Шум от многотысячного вдоха прошёл по толпе. Эйкон поднял глаза и увидел в небе рой кораблей, которые разлетались со стороны Солнца и туннеля в систему Гюйгенс. Даже на этом расстоянии они слабо поблёскивали. Эйкон догадался - и убедился, что прав, когда один корабль подлетел ближе - что это больше не пульсирующие уродцы, а плавно скользящие переливчатые кристаллы, намеренно созданные красивыми для глаз Детоедов и людей. Сверхсчастливые быстро выполнили свою часть сделки. Их новая эстетика уже соответствовала вкусам всех трёх миров.
Корабль приблизился и завис над головой. Он двигался тише, чем даже самые эффективные земные корабли, искрясь ярко и безмолвно. Не зная правды, можно было подумать, что так выглядит звезда в ночном небе с близкого расстояния.
Корабль висел над улицами, между зданиями.
Другие корабли, всё ещё в поиске целей, скользили над головой, как падающие звёзды.
Длинные, изящные переливчатые щупальца выросли из корабля, двинулись вниз к толпе. Одно протянулось к балкону, и Эйкон увидел, что на его конце обозначен контур двери.
Толпа не рассеялась, не разбежалась в панике. Крики замолкли, будто кто-то сильный обнял слабых и успокоил их. Пожалуй, этим можно было гордиться в последние секунды старого человечества.
Щупальце остановилось прямо перед Эйконом. Дверь, нарисованная на его кончике, отворилась.
Как ни странно, сейчас толпа смотрела на него.
Эйкон глубоко вздохнул. Ему было страшно, но…
Бессмысленно было стоять и продолжать бояться в ощущении своей жалкой никчёмности.
Он шагнул в дверь, в элегантную и хорошо освещённую прозрачную капсулу.
Дверь закрылась. Без звука, без дрожи капсула двинулась к инопланетному кораблю.
В самый последний раз Эйкон подумал обо всех своих страхах, о болезненном ощущении в животе и о переходящем в боль жжении в пересохшем горле. Он ущипнул себя за руку - сильно, очень сильно… И почувствовал предупреждающий стоп-сигнал.