Да, именно с этой трехэтажной башни следует начинать операцию. Кто стоит наверху – у пулемета, тот и будет контролировать ситуацию в районе Церкви Гроба и Сен-Мари-де-Латен.
Бурцев вытянул меч из ножен.
– Всем сидеть здесь. Я – на колокольню. Бурангул, дядька Адам, подсобите – снимите стражу внизу. Джеймс, идешь со мной.
Брави кивнул, вынул верный кольтелло из рукава. Иного оружия брать не стал.
– А нам чего делать-то, воевода? – подал голос Гаврила. – У нас тоже руки чешутся.
– Почешете, когда сверху посвечу на дозоры. Как ослеплю немцев «колдовским огнем» – действуйте. Только тихо. Шуметь нам пока нельзя.
Возле колокольни тоже горел костерок. Вход стерегли двое: ведроголовый тевтонский брат в кольчуге и кнехт в широкополой каске-шапеле и черной кожаной куртке. Спины к косякам. Ноги расставлены. Стоят неподвижно. Не люди – статуи. Настороженные, готовые среагировать на любой шум, на движение тени. Хорошие сторожа – к таким незаметно не подберешься. На расстояние удара – никак. Но вот если из лука, да из темноты…
Бурангул и дядька Адам свое дело знали. А неподвижность чутких стражей была стрелкам только на руку. Скрипа натягиваемых луков расслышать тевтоны не могли. А звон тетивы и свист… Это было уже не важно.
Оперенная смерть прошелестела в воздухе. Стрела бородача-прусса пробила легкий кожаный доспех кнехта. Татарский юзбаши вогнал свою точнехонько в смотровую щель тевтонского топхельма.
– Теперь прячьтесь, – приказал Бурцев лучникам. – Валите любого, кто приблизится к колокольне. Джеймс, за мной!
Первым делом они выдернули стрелы из убитых. Усадили обоих, так, чтоб издали казалось: ничего страшного не произошло, просто притомились ребята стоять навытяжку, расслабились, присели отдохнуть малость, сердечные.
Дверь в колокольню заперта. Изнутри. Но так, одно название – заперта. Джеймс пошурудил своим ножичком у косяка, подцепил что-то… Вот уже и не заперто! Вошли. Двинулись наверх. На ощупь.
Темно. Непроглядно темно. Под ногами – винтовая лестница. Деревянная и, ох, скрипучая же, зараза!
Наверху вдруг глухо стукнуло. И стало светло.
Грозный «Вер ист дас?»[56] грянул как гром среди ясного неба. Говорили в освещенный проем открытого люка.
– Брат Иоганн и брат Себастьян, – Бурцев брякнул по-немецки первое, что пришло в голову. – Проверка постов…
– Какая такая проверка, братья?!
Все-таки засевшие на втором этаже арбалетчики соображали медленно. И тугодумов тех было всего двое. И оба пялились сейчас вниз, тщась разглядеть нежданных гостей получше. Удивленные лица. Длинные кинжалы в ножнах. Парни даже не потрудились обнажить сталь…