– Аллах Акбар! – негромко, но выразительно прогудел «брат во Христе» из-под шлема.
– Что?! – Комтур не верил своим ушам. – Что ты сказал? Брат? Во Христе?
Так, заварушка заваривается…
– Давай-ка я тебе все объясню.
«Братан. Во Христе!»
Бурцев уже подъехал к тевтону вплотную. Чуть потеснил конем комтурскую лошадь. Ошеломленный рыцарь и вовсе выпал в осадок от подобной дерзости.
– Как?! Что?!
– Глянь сюда.
«Братело, блин, во Христе».
Бурцев вынул из седельной сумки «шмайсер». Эсэсовцы не могли пока видеть его за конным магистром. Комтур видел. И грозное оружие Хранителей узнал сразу. Немец изменился в лице: ствол смотрел ему в левый бок.
– Сиди спокойно и не дергайся, – вежливо попросил Бурцев.
Им требовалось время, чтобы окружить машину.
Тевтон действительно обратился в каменную статую.
Эсэсовцы в кузове тянули шеи, стараясь разглядеть, что происходит. Из кабины выглядывало бледное лицо водителя. Унтерштурмфюрер сделал шаг вперед. И в сторону. И увидел, как рыцаря братства Святой Марии держат на прицеле.
– О майн готт! – ахнул эсэсовский летеха.
Ошарашенный комтур мигом пришел в себя.
– Готт мит унс! – прохрипел тевтон, не отрывая взгляда от «шмайсера».
Рыцарь рванул клинок из ножен.
Унтерштурмфюрер выдернул из кобуры «вальтер».
И на-ча-лось…
Бурцев шарахнул очередями от бедра, с седла. Только одна пуля предназначалась комтуру. Остальные прошивали правый борт грузовика. И тех, кто сидел за ним.
Бейбарс вздыбил коня. Обрушил тяжеленную тушу на унтерштурмфюрера. Подкованные копыта сбили человека с ног. Рыцарский меч довершил расправу. Тяжелым прямым и обоюдоострым клинком мамлюкский эмир орудовал не так ловко, как легкой сабелькой, но все же достаточно умело, чтобы добить оглушенного противника.
Тевтоны побросали факелы, похватали мечи. Джеймс, Гаврила, Дмитрий, Збыслав, Освальд и Жан д'Ибелен атаковали рыцарей. Рухнул первый орденский брат: булава Алексича разнесла щит с черным крестом и смяла в лепешку топхельм противника. Пал конь под Освальдом…
А Бурцев все поливал «опель» из «шмайсера».
Подстреленный комтур, пачкая кровью попону, медленно сползал с лошади. Эсэсовцы валились в кузове один на другого. Раненые, убитые… Кто-то огрызнулся длиннющей слепой очередью. Палили через борт, наобум, с поднятых рук, не высовываясь, не целясь, укрывшись за баррикадой из шевелящихся еще тел. Кажись, на звук били. По нему, по Бурцеву!
Конь под Бурцевым дернулся, начал заваливаться набок. Но, даже соскальзывая с седла, автоматчик в рыцарских доспехах не прекратил огня. Нельзя! Главное сейчас – не дать фашикам поднять головы.