Время на часах уже выставлено – четыре минуты. Надо только вкрутить запал, свернуть предохранитель и запустить ходики. Н-да, четыре минуты… За четыре минуты от ядерного взрыва не убежишь. И не уедешь. Выходит, этот тип в балахоне – смертник? Или? Или как?
Бурцев повертел увесистый цилиндр в руках и, не найдя, куда положить, вернул Бурангулу:
– Пусть у тебя пока будет. Только осторожнее с ним.
Бурангул аккуратно уложил взрыватель обратно в колчан.
– Срежь веревки с немца, юзбаши, – попросил Бурцев.
Пленника освободили. Тот глядел затравленно, исподлобья. Лицо испуганное, изможденное. Запавшие глаза бегали. Глаза слабого, безвольного человека. Да, это определенно не фон Берберг. И не отец Бенедикт. В этих глазах слишком много страха. Убожество ходячее, а не вояка! Неужели таких берут в элитные эзотерические части СС? Или такими их делают там? А ведь и правда… Помнится, отец Бенедикт обмолвился в темнице Санта Тринита, что ментальная поддержка цайт-прыжков вытягивает из медиумов всю энергетику, все жизненные соки. «Мрут, мрут как мухи», – сокрушался еще штандартенфюрер. Зато таким вот слабовольным медиумом управлять, наверное, легче легкого.
Бурцев подступил к пленнику, спросил по-немецки:
– Как зовут?
– Курц, – продребезжал тот, – Рудольф Курц.
– Медиум эзотерической службы СС?
Страх в глазах фрица сменился откровенным ужасом:
– Откуда вы можете знать?! Кто вы такой?!
– Полковник Исаев, – в очередной раз выкладывал Бурцев свою дурацкую, но производившую почему-то неизгладимое впечатление на фашистов легенду. – ОМОН, мля, Красной армии…
«Мля» немец не понял. «ОМОНа», видимо, тоже. «Красную армию» переварил быстро. Рудольф Курц шумно и жадно хватал воздух ртом.
– Я спрашиваю, ты медиум? – поторопил Бурцев.
Отпираться, да в такой одежде, бессмысленно. Рудольф кивнул. Уточнил на всякий случай:
– Я резервный медиум. Не из основного состава. Запасной.
– Плевать! Тебе поручили взорвать Иерусалим?
– Ну… э-э-э…
– Цайт-тоннель тут строишь, да?
Германец растерянно хлопал глазами. Информация о цайт-тоннеле, похоже, полностью выбила его из колеи. «Полковник Исаев» оказался слишком осведомленным собеседником.
– Вы… Я… Я не понимаю, о чем вы… – Рудольф неуклюже пытался косить под дурачка.
– Не понимаешь?! А зачем таскаешь детонатор к атомному заряду?
Немец бледнел, паниковал, но все еще упрямился:
– Я не…
– Где ваша «атоммине», медиум хренов? Где платц-башня? И где пленница из Пскова?
– Я не…
– А по зубам?
И жалости нет – есть лишь звериная злость.
А еще разок…
И есть желание знать правду. Любой ценой.