– Погиб? – переспросил Бурцев. А ведь действительно, в пиратских трюмах никаких королевичей не было.
– Давно, еще в битве под Аккрой. Несмотря на свой юный возраст, Генрих с небольшой дружиной дрался под командованием доблестного франкского каида Жана д'Ибелена. И пал от магического грома немецких колдунов. Королева с тех пор ненавидит немцев лютой ненавистью и готова ради мести на все.
– Что ж, женская месть бывает страшна и слепа, – заметил Бурцев.
– Это так, – согласился араб. – Но, чтобы вершить ее, нужны реальные силы и возможности. У Алисы Шампанской нет ни того ни другого. А между тем Хранители Гроба и тевтоны начали подготовку к нападению на Кипр. Только вот скрыть переброску войск к портовым городам не смогли. Нам стало известно о тайных планах германцев. И поскольку я был вхож во двор Ее Величества, всегда благоволившей к опытным путешественникам и знатокам наук, то вовремя предупредил повелительницу Кипра об опасности. Я говорил уже, что любой противник немцев – мой друг, а друзьям следует помогать. Особенно если эта помощь вредит врагу.
Алиса Шампанская отплыла с острова в сопровождении верных слуг, рыцарей и солдат. Королевский эмир ль-бахри[15]. Жюль повел судно. Сначала он должен был высадить меня в Александрии, после чего ее величество намеревалась отправиться в Европу и уже там искать союзников для дальнейшей борьбы с германцами.
Их прервали. Ее Величество Алиса Шампанская напомнила о себе. Вернее, за королеву это сделали «эмир аль-бахри» и тайный убийца. Жюль что-то тихонько шепнул брави. Тот, в свою очередь, склонился к уху Бурцева:
– Невежливо говорить в присутствии королевы на языке, которого она не понимает. К тому же ее величество изъявила желание познакомиться со своими спасителями.
Да, в самом деле. Неучтиво как-то получается.
– Хорошо, давай знакомиться. Ты вот первый и начинай.
Папский шпион начал. Выступил вперед и…
– Банд, – церемониально поклонился брави Алисе Шампанской. – Джеймс Банд.
Бурцев едва сдержал улыбку.
Тем же манером представился и китаец.
– Цзян. Сыма Цзян.
Почтительно-дружелюбный оскал на желтом морщинистом лице, по-восточному низкий поклон… Джеймс что-то шептал Жюлю. Тот – королеве. Вводили в курс дела, видать.
– Алексич, – растерянным басом подхватил эстафету богатырь-новгородец. – Гаврила Алексич.
– Освальд. Пан Освальд.
– Адам. Дядька Адам…
– Вася. Просто Вася.
Бурцев все еще с трудом сохранял на физиономии приличествующее случаю торжественно-железобетонное выражение. Сохранил, справился.
Представились все. Жюль закончил объяснения кто есть кто. Алиса Шампанская шагнула к Бурцеву. Улыбнулась приветливо и очаровательно, однако спрятать затаенную грусть так и не смогла: