Дрэгстер занял свое место посередь пустоши. Канистру бензина Дима полностью вылил в салон автомобиля, через пару часов концентрация паров станет просто запредельной, и хватит малейшей искры, чтобы машина взлетела на воздух. Джип мы спрятали в лесу, закидав его ветками и листвой.
Наконец капитан залег в траве на пригорке, поставив винтовку на сошки. Я, приобняв Михо, устроился рядом. Ждать оставалось около полутора часов. Опер невозмутимо поглощал кашу из банки, теперь — перловую. Я вяло поковырялся вилкой в своей жестянке и оставил ее в сторону. Кусок не лез в горло. Слава Богу, сигаретами я запасся основательно, и дымил одну за другой. Время текло мучительно медленно.
— Димка, — прошептал я. — А ты уверен, что все пойдет как надо?
— Не уверен, — произнес он с набитым ртом. — Но это лучший выход.
— Спасибо, успокоил, — усмехнулся я.
— Не стоит благодарностей, — ответил Собакин.
Действительно, благодарностей это не стоило. Чтобы успокоить нервы и убить время я начал считать ворсинки на морде Шпалерадзе. Успел пересчитать три раза, и все три раза получалось разное число. В общем, нервы так и не успокоил, но время убил.
— Зря, — изрек я в половину двенадцатого. — Зря мы все это затеяли.
— Да что ты паникуешь? — отмахнулся опер. — Все будет хорошо.
Завидная уверенность. У меня, со всем моим фирменным оптимизмом, такой не было. Курить я уже просто не мог, во рту было сухо, как в Сахаре. Вдобавок проснулся зверский аппетит, я прикончил банку каши, но этого было мало.
Без пяти двенадцать со стороны города на пустырь въехали два кортежа. Один, состоящий из двух микроавтобусов "Газель" и "Vectra" выпуска начала девяностых обогнул "восьмерку" и занял позицию по левую руку от нас. Второй — из двух "Grand Cherokee" и эвакуатора с зачехленным авто, остановился справа. Началось. Теперь сомневаться поздно.
— Твоя девчонка в одной из "Газелей", — заметил Дима.
— Сам догадался, — огрызнулся я.
Теперь дальнейшее развитие ситуации зависело исключительно от снайперских способностей опера и верности его расчетов. От меня не зависело уже ничего. Терпеть не могу подобного дерьма. Я чувствовал свою полную беспомощность. Я уже ни на что повлиять не смогу.
Из автомобилей высыпали жулики, по десятку с каждой стороны. Лица с такого расстояния различить было трудно, но среди членов "левой" группировки я разглядел фигуру Славы и казаха. Из "правых" я не знал никого.
Вот Антон отделился от своей грядки и зашагал вперед. Вторая банда так же выставила своего парламентера. Они медленно сходились, и должны были встретиться, по моим расчетам, на уровне заготовленной бомбы, метрах в десяти от нее, ближе к нам.