Вибрация не прекращалась. Хотя… Затихает, вроде, нет?
– Долго будет трясти, Стёпа?
– Нет, Костя, сейчас успокоится.
Прощайте, товарищ конструктор. Прощай, авиационное КБ, не сладилось, не успели мы тебя выкрасть для Отчизны.
Сотников нас убьёт, когда узнает.
– Вот же суки, – со злостью бросил Гоблин, смачно сплюнул и сел прямо на бетон, вытирая пот со лба. – На ходу подмётки рвут! Спёрли прямо из гаража!
– С имуществом переносит или голяком? – спросил я у Кизима. А что ещё делать, теперь – только детали узнавать.
– Только то, что совсем рядом.
– У него оружие дома было, не знаешь? Со стволом ходил? – устало спросил Гоблин, и я понял, почему.
– Да ну, откуда, мирный человек.
Хана. Сейчас перенесут семью на Платформу с неизвестным номером, и станут они потеряшкам обыкновенными, неотёсанными. И встретится им, спаси господи, какой-нибудь местный пещерник…
Ох-ох-ох… Как же так вышло?
– Может и повезёт.
– Я тя умоляю, Кастет… Сколько шансов даешь?
Вряд ли Смотрящие их к нам переправляют, не заметно было потеряшечной активности в последние дни. Подобная информация всегда собирается, по всем границам идёт постоянный оперативный мониторинг обстановки. Так что шансы Николая Александровича на новом месте стать генеральным авиаконструктором просто ничтожны. В лучшем случае реиинкарнируется собирателем-рыболовом, ага.
Бляха медная, хоть ты плачь! С таким человеческим ресурсом не сравняться тонны дефицитных транзисторов, будь они прокляты. Четыре тонны спецов… Тут одного бы добыть! Неужели Смотрящие оперативно вмешались, опять обрезав нам авиатему? Ерунда. Просто очередной виток транспланетного хобота-насоса добрался, наконец, и до этого этажа бетонной свечки. Подчистил.
Ой, торопиться надо, ой, надо…
Вибрация прекратилась, тихий звон исчез. Словно ничего и не было.
– Ну всё, можно смотреть, – решил я.
– Да на что там смотреть, мужики? Пустые комнаты, и только, – отмахнулся опытный в этих делах мичман. – Ну, давайте заглянем, если нужно…
Дверь в квартиру была открыта. Сама квартира была пуста.
Лёгкий запах, смутно похожий на аммиачный, остаточно витал в воздухе. Смотреть действительно было нечего. Вряд ли среди скромного домашнего скарба найдётся ценная конструкторская документация, с этим в серьёзных конторах строго.
Дом-карандаш вновь замер в монолит, теперь уже навсегда – больше тут, похоже, никто не живёт.
Что в этой истории зависело от меня, как комсталка? Что я мог сделать, а не сделал?
До сих пор не знаю.