Хлеб был свежий, пахучий, а сало цвета бледной зари так аппетитно, что говорить Матвей больше не мог — слюна забила. Касьяненко снова бухнул кулаком по крышке рояля.
— Какое там шкурничество? Мебель — негодная. А Филя все одно содрал бы, черт ему в печенку! И жрать это, Кочубей, ты станешь. Ясно?
Матвей зло огрызнулся:
— Не буду один!
— Это другое дело. Отличная, братва, еда! А тебе, Матвейка, в самый раз сальца погрызть.
Вечером, когда ребята ушли на задание, Бойченко, лежа на матерчатой оранжевой подкладке дивана, думал, что спать стало даже лучше — раньше кожа холодила, а теперь спине теплее, сытый желудок охотно «поддерживал» подобную версию.
Через несколько дней с дивана исчезла стараниями того же Кости оранжевая подкладка, потом добротная парусина. Нетронутой осталась лишь последняя оболочка — мешковина, зато энергии у ребят стало хоть отбавляй.
Диван «обглодали» за неделю, а Николай, сын дьяка, из Большой Коренихи все не появлялся. Горожанин сказал Трояну, что, если тот не приедет через два-три дня, Сашке придется самому навестить его. Но Николай ворвался утром в квартиру на Спасской, вытащил из корзины большой пирог с мясом — подарок от дьячихи хворому Матвею. Обитатели комнаты отдали дань кулинарным способностям Николаевой матери с великой радостью.
Потом они с Сашкой отправились к Горожанину.
Задержал приезд Николая очередной вояж Андрея Дахно в Одессу, на базар. А потом Николай помог ему перепрятать покрышки в более надежное место — под старую копну, в тайник. За это Дахно обещал Николаю продать пару покрышек по льготной цене. Конечно, когда Николай купит мотоцикл.
— Ну и скряга же ваш благодетель, — посмеялся Валерий Михайлович. — И много у него покрышек?
— Сорок четыре.
— С шестью проданными Шульцу — пятьдесят, значит. Где же он их приобрел?
— Говорит, у какого-то дядьки. А тот подобрал их в брошенном обозе, когда еще греки бежали из Николаева.
— Что же он так встревожился теперь? Перепрятывать их вздумал. Вы не интересовались?
— Жаловался, что в городе у него родственника арестовали. Но кого именно, я не спрашивал. Неудобно.
— Резонно… Так вы, Николай, при первой же встрече поинтересуйтесь у Дахно про мотоцикл. Как до дела дойдет, свяжитесь с Трояном или Бойченко. С кем будет удобнее. Кто-либо из них к вам и заедет.
Едва за Николаем закрылась дверь, как нетерпеливый Троян предложил:
— Валерий Михайлович, вот бы нам все это и прихлопнуть!
— Не торопитесь, Саша, — сказал Горожанин.
Троян не знал, что днями Каминский доложил: «глухой» фармацевт, который и не думал уезжать из города, встретился на Варваровском мосту с человеком из Заречья, с той стороны Буга, где находится Большая Корениха и богатые немецкие колонии. Свидание состоялось под вечер, когда мост наводнен рыболовами, и «глухой» был тут же с удочкой. Он сидел на бревнах наплавного моста, сначала в одиночестве, потом к нему подсел мрачноватого вида человек в военной форме. По описанию он не походил на того, с кем «глухой» виделся, когда за ним присматривала Валя.