— Хлопцы! Ну пошли вместе с ними!
— Нам велено быть в городе, — твердо сказал Матвей. — Ты приказ Грозы помнишь?
— Мы же — на фронт!
— Даже если и на фронт уйдем — будем считаться дезертирами. Ты же комсомолец, должен знать, что такое дисциплина. Или комсомол тебе не указ? Теперь по домам, а в шесть вечера — собрание актива. Федя Гроза сказал, что соберемся в здании Страхового общества. Угол Потемкинской и Глазенаповской.
— Знаем… — с ленцой ответил Костя.
— До встречи! — кивнул Матвей и пустил коня вскачь.
Но домой Матвей Бойченко не поехал. Он отправился в центр города, на Большую Морскую улицу, где и до прихода деникинцев помещалась губчека.
В доме странной и довольно безвкусной архитектуры с пристройками, венецианскими башенками, а также круглыми и полукруглыми окнами было оживленно, у входа стоял часовой. Матвею живо припомнился тот день, когда он впервые пришел со своим двоюродным братом Володей Шицаваловым к бывшему председателю ЧК. Тогда он получил особое задание, которое определило его жизнь на несколько лет. И то особое задание еще не выполнено до конца.
Подъехав к зданию, Матвей соскочил с лошади и привязал повод к стволу каштана.
— Эй, хлопец! — крикнул ему часовой. — А ну, проезжай отсюда!
Бойченко не ответил и быстро поднялся по лестнице.
— Тебе чего? — недоверчиво глядел на него часовой.
— Вызовите дежурного. Мне надо видеть председателя губчека.
— Кто ты такой?
— Вот это я ему и объясню.
— Катился бы ты отсюда…
— Не раньше, чем поговорю с председателем.
— А фамилию-то ты его знаешь?
— Нет. Вы же только вошли в город.
— Иди отсюда! — гаркнул часовой.
Очевидно, на его голос открылась дверь. Часовой стал по стойке «смирно».
— С кем ты тут балакаешь? — спросил мужчина в кожаной кепке и кожанке, перехваченной ремнем, с наганом на боку.
— Вот, рвется, товарищ Каминский. Председателя требует.
— Т-требует? — несколько взволнованно переспросил Каминский.
— Не требую, а прошу. Мне необходимо ему представиться.
— П-предс-ставиться? — запинаясь, переспросил Каминский. — П-предс-седателю?
— Да, товарищ Каминский.
— Ну-ну-ну… Пропустите этого т-товарища.
— Проходи! — часовой метнул дулом взятой наизготовку винтовки.
Бойченко вошел в дом. Золоченые, обитые бордовым атласом кресла, тяжелые шторы. Все тут оставалось по-старому, когда анархисты — махновцы и григорьевцы, спровоцировав бунт во флотском полуэкипаже, ворвались в здание губчека, убили, а потом изрубили председателя товарища Абашидзе.
Привычно свернув налево, Матвей направился к кабинету Абашидзе. Он решил, что более удобной комнаты в доме нет. Сопровождавший его Каминский подтвердил предположение.