О, сильнорукий, все планеты и их полубоги ввергнуты в смятение видом Твоей великой формы с ее многими ликами, глазами, руками, бедрами, ногами, чревами и многими устрашающими зубами.
Подобно им, я тоже прихожу в смятение…
О всепроникающий, видя Тебя, многоцветного и ослепительного, достигающего неба, твои зияющие рты, твои огромные сияющие глаза, я впадаю в страх и смятение. Я неспособен дальше сохранять спокойствие и равновесие ума…
— Миссис Рочестер, — внезапно раздался чей-то голос за моей спиной.
От неожиданности я вздрогнула и выронила книгу.
— Боже мой! Барон Тави… Простите, что я без разрешения вторглась в вашу комнату, — растерянно проговорила я.
— Ничего, ничего… — с улыбкой ответил барон. — Это не моя комната.
— Да?!
— Это комната Джона Стикса, путешественника из Англии…
— Простите…
— Нет, нет, мне все равно, — засмеялся барон. — Я просто увидел вас здесь и зашел поздороваться.
Он быстро раскланялся, оставив меня одну среди моих рассеянных чувств и мыслей.
Я подняла с пола книгу и вернула ее на место.
В эту минуту в комнату вошел сам Джон Стикс. Я хотела было уйти, но поведение Джона оказалось настолько неожиданным, прямо противоположным моему ожиданию, что я тут же переменила решение. Казалось, Джон совершенно не удивился моему присутствию в его комнате, мало того, он будто бы даже не замечал меня…
Усевшись в кресле, он взял со стола лист бумаги и стал что-то быстро записывать.
Я попробовала заговорить с ним.
— Добрый день, мистер Стикс… Простите, пожалуйста…
Он быстро повернул голову в мою сторону и спросил:
— Вы приехали из Лондона?
— Да. А что?
— Нет, ничего… Просто я думал, может быть, у вас найдется газета.
— Нет, извините.
Что же теперь мешало мне уйти? Женское любопытство? Неловкость? Смущение? Или что-то еще, неведомо приковавшее мои ноги к полу. Совершенно не понимая своих чувств, я стояла и смотрела на Джона Стикса.
— Сядьте, — сказал он, поймав мой взгляд.
— Спасибо… Я собиралась уходить…
Джон Стикс посмотрел вдруг на меня так печально, с такой пронзительной чистотой и грустью, что я засомневалась, не сказала ли чего-либо обидного.
— Я чем-то вас обидела?
— Да нет… ничего… — задумчиво произнес он. — У меня, знаете ли, был один друг… который ходил сюда, на реку, и всегда носил шелковое белье…
— Но я…
— По-моему, у вас духи… какие-то странные… — он вдруг громко рассмеялся.
— Да, да, очень милые духи… — я тоже не знала, что сказать ему.
В эту минуту на пороге появился слуга, молодой индус. Увидев мое растерянное лицо, он вежливо спросил:
— Миссис Рочестер? Какие-нибудь неприятности?