У вагона был номер 7622. Как-то раз я ехал по шестому маршруту и целых восемь остановок выслушивал безумца, рассуждавшего о поездах метро с энтузиазмом, с которым большинство мужчин говорят о спорте или женщинах. Так я узнал, что вагон номер 7622 является моделью Р142А, самой новой в нью-йоркской подземке, и что их производит японская корпорация «Кавасаки» в городе Кобе, потом их доставляют сюда по морю, везут на грузовую станцию на Двести седьмой улице, ставят на рельсы, отгоняют на Сто восьмидесятую улицу и там тестируют. Мне стало известно, что вагон может пройти двести тысяч миль без серьезного ремонта. И что автоматизированная система оповещений выдает указания мужским голосом, а информацию – женским. Официально это объясняется случайностью, но на самом деле руководство транспортного хозяйства считает, что такое разделение необходимо с точки зрения психологии. Голоса принадлежат дикторам Блумбергского телевидения, но записаны задолго до того, как Майк[1] стал мэром.
Мой собеседник сообщил мне, что в данный момент в нью-йоркском метро задействовано шестьсот вагонов Р142А, что каждый из них в длину достигает немногим больше пятидесяти одного фута и в ширину чуть больше восьми. Обычный вагон без локомотива, вроде того, в котором мы тогда ехали и сейчас находился я, рассчитан максимум на сорок сидящих пассажиров и сто сорок восемь стоящих. Безумец, читавший мне лекцию, был на все сто процентов уверен в точности своих сведений. Я и сам видел, что сиденья в вагоне сделаны из голубого пластика цвета неба в конце лета или формы британских военно-воздушных сил, а панели на стенах – из фибергласа, защищенного от граффити. И не мог не обратить внимание на двойную строчку рекламных объявлений наверху, там, где стены переходили в потолок, и веселенькие плакатики, расхваливающие телевизионные шоу, языковые курсы, легкие способы получить диплом об окончании высшего учебного заведения и, разумеется, невероятные возможности заработать много денег.
Кроме того, я заметил листовку полиции, которая советовала мне: «Если вы что-то увидите, не молчите».
Ближе всего ко мне находилась женщина-латиноамериканка, которая сидела по диагонали слева, перед первыми дверями, одна на скамье, предназначенной для восьми человек, но не посередине, а с краю. Она была миниатюрной, где-то между тридцатью и пятьюдесятью, и выглядела невероятно измученной. Еще мне показалось, что ей очень жарко. На запястье у нее висел выцветший мешок из супермаркета, и она смотрела в пустое пространство перед собой такими усталыми глазами, что вряд ли что-нибудь там видела.