***
Ольга улыбнулась и откинулась в кресле. Забавная история. Жаль, что ей не удалось осуществить свою идею любви на троих. Было бы интересно. Она потянулась, открыла следующую тетрадь и удивленно приподняла бровь. Надо же… Она совершенно об этом забыла! Глупый загон, закончившийся обоюдной нервотрепкой. Ну зачем было придумывать то, чего нет? Зачем было изображать из себя то, чем ты не являешься на самом деле? Все равно на цыпочках долго ходить нельзя.
Жизнь – игра. Задумана фигово, но графика обалденная.
Кто-то.
Я помню -
было же какое-то чувство,
я помню даже,
как оно называлось,
я не пойму -
куда оно подевалось,
сейчас мне просто
больно и грустно.
Мелин.
Очень трудно принять спокойно тот факт, что ты уже не властен над собственными прихотями. До конца кажется: да я просто не хочу, а стоит мне захотеть… Однако редко кто пытается захотеть. Слишком страшно убедиться в собственном бессилии. Сначала над привычкой подсмеиваются, затем пытаются с ней смириться, затем бороться. Все это одинаково болезненно и бессмысленно. У меня тоже есть дурная привычка – воспринимать жизнь не слишком всерьез. Кажется, что это не слишком порочно – раздавать свое тепло тем, кто сумел тебе понравиться. Кажется, что когда-нибудь, когда душа устанет от бесконечных афер и путешествий, а сердце почувствует рядом нужного мужчину, все это забудется и смоется из памяти чем-то большим, чем прошлогодние ливни. Кажется даже, что со всеми, кто был тебе когда-то близок и дорог, ты сможешь никогда больше не встретиться. А если встретишься? Ну, что ж. Одаришь его дружеским приветствием. Да, конечно, так бывает. Так часто бывает. Но не всегда. Потому что слишком трудно отвыкнуть от тех, кто был когда-то близким для тебя человеком. Хочется снова прежнего тепла, прежнего участия и прежних ощущений. Даже если рядом с тобой нужный и надежный мужчина. Так уж получается, что он может не быть самым любимым и самым желанным.
Нет, я не собираюсь вам поведать о какой-нибудь гнусной измене. Речь пойдет всего-навсего о привычке. Привычке шутить собственными и чужими чувствами, устраивать праздники души и не расставаться даже с ненужными приобретениями. А еще речь пойдет о игре. О старых, но удачных ролях, о масках и спектаклях под музыку "Guns and Roses", о режиссерах и актерах, тратящих свои силы на бессмысленные наваждения. Просто потому, что так хочется. Потому, что к этому все привыкли. Хотите развлечься? Я расскажу вам о фарсе. Фарсе, который смел со своей дороги частичку моей души.
Сергей относился к той категории людей, которых принято называть старыми знакомыми. Я рада была с ним встретиться, не любила надолго расставаться, и могла бесконечно болтать с ним обо всем, что только приходило в мою взбалмошную голову. Сережка был отнюдь не глуп, талантлив и до безобразия обаятелен. Он был высоким, худощавым, с оживленной мимикой и жестикуляцией. Короткий ежик черных, коротко стриженых волос придавал ему какой-то бесшабашный и даже безалаберный вид. Сережка никаким боком не относился ни к морякам, ни к десантникам, но дико любил носить тельник. Еще он являлся обладателем замечательного характера и тяжелого взгляда. Взгляд этот предназначался тем, кого Сережа откровенно недолюбливал. Надо сказать, что есть в моей женской натуре одна слабость, касающаяся мужчин – я жутко люблю серые глаза. А глаза Сережки были изумительно-серыми. Не с примесью голубого или зеленого, не какие-нибудь там бесцветно-блеклые, а яркие, серебристо-серые. Как фольга от шоколадки, только без дешевого блеска. В общем, когда он сердился, сразу становилось понятно – что есть на самом деле стальной взгляд. Скажем прямо – это не самая уютная и теплая вещь на свете.