Никто в наших письмах роясь,
не понял до глубины,
как мы вероломны, то есть -
как сами себе верны.
М. Цветаева.
Шел дождь. Мелкий, холодный, противный и бесконечный. Именно такой, каким ему и положено быть в середине октября. Прохожие прятались от него под мокрыми зонтами, а он все равно шел. Наверное, это был очень настырный дождь. Ранние, грязно-серые сумерки навевали грусть, а хлюпающая под ботинками сопливая погода – желание побыстрее добраться до дома. Там было тепло. И сухо. И еще там можно было выпить кофе.
Ольга зашла в подъезд, стряхнула с мокрого зонта холодные капли и улыбнулась, предвкушая неторопливый вечер. Должна же у нее быть хоть какая-то компенсация за то, что Кир уехал к каким-то своим друзьям без нее!
Закутавшись в теплый халат, Ольга забралась с ногами в уютное кресло и вынула из пакета содержимое. Ого! Да этого ей хватит на целый вечер! Ольга смотрела на кипу тетрадей и не верила своим глазам. Неужели их набралось такое количество? Ольга давно их не открывала. Некоторые – много лет Ей было даже немного страшно сейчас прикасаться к ним. Здесь было все – ее мечты, ее фантазии, ее страхи. Все, что с ней случалось или могло бы случиться, если бы не… Жизнь, которая была, и которой не было. Придуманной гораздо больше. И это плохо. Очень. Потому что всегда приходится возвращаться к реальности.
Когда-то Ольга вела дневники. Но это было не очень удачной мыслью. И Ольга сожгла их. Все. Как сожгла до этого большинство хранившихся у нее писем. Она больше не хотела хранить все это. Зачем? Все это было слишком личным, чтобы допустить возможность попадания в чужие руки. Но Ольга любила писать. Очень. Небольшие новеллы и повести, рассказы и очерки, маленькие зарисовки о жизни, о себе и своих друзьях. И еще письма. Трогательные письма, полные нежных чувств, которые так и не были отправлены. Впрочем… Они и писались вовсе не для этого. Так было проще. Мысли, доверенные бумаге, приобретали законченность, точную формулировку и очень часто, таким образом, находился выход из проблем. Эти записи могли не бояться посторонних глаз Мало того. Отчасти они и предназначались именно для этого. Ведь это были не дневники. Это были литературные опусы. Такие вещи никто не воспринимает слишком всерьез. Ольга сама не воспринимала. Она не очень любила ворошить прошлое и поэтому отдавала весь этот хлам подруге.
Почему-то, Еленке Ольгины произведения нравились. Она могла перечитывать их помногу раз и даже цитировать наизусть. Еленка настолько все это ценила, что когда собралась перебираться на другую квартиру, отдала Ольгины опусы на хранение ей же самой, чтобы не дай Бог не посеять ничего при переезде. И вот Ольга сидела и смотрела на кипу своих тетрадок. Это было забавно. Вспомнить себя такой, какой она когда-то была. Ольга хмыкнула и прикрыла глаза. Да, прошло много времени. И былые раны затянулись. Но некоторые вещи забыть нельзя. Ольге вдруг необыкновенно захотелось вспомнить их всех. Всех, кто проходил по ее жизни. Не просто увидеть их или даже поговорить с ними, а прочитать слова, которые были им написаны, вспомнить чувства, которые к ним питались, и состояние своей души, оставшееся в прошлом. Ольга вытянула первую попавшуюся тетрадку, открыла ее, прочла первые несколько строчек и улыбнулась Юрка. Вспоминать о нем было просто. И так легко.
