До недавних…. Вот уже пять годочков Илларион Константинович занимался прибыль-ным бизнесом: держал в Среднегорске сеть рестораций и единственное в городе казино под названием "Джокер". Сначала, будучи большим поклонником Пушкина, "новый русский" грузин вознамерился дать своему игорному дому имя "Герман", но Игорь Вавилов — его личный, не всегда трезвый и всегда умный советник по культуре отговорил, мол, это де то же самое, что похоронный кооператив наречь "Перспективой". Дато подумал и согласился.
Неожиданно для себя Илларион Константинович, незнакомый с менеджментом, бух-галтерским учётом и прочей финансово-экономической тряхомудией, проявил недюжинную деловую хватку. Бизнес процветал. Он не слыл добряком по жизни, подчинённые ходили по струнке за хорошее жалование, и лишь Игорёк — менеджер фирмы и нынешний советник по культуре, в прошлом администратор какого-то столичного театра, бывший зек, ровесник и сосед по нарам, числился в друзьях у жёсткого хозяина. Илларион ценил Игоря за ум, за образованность, за беззащитную, наивную, неистребимую веру в изначальную человеческую доброту, которую, несмотря на весь свой ум, не потерял даже на зоне, и каковой не хватало самому Дато, и ещё за безоговорочную преданность. Солидный срок Игорь получил, как растратчик государственных рублей в крупных размерах, хотя деньги не присваивал — его попросту подставили.
Кое-что из прошлого.
…Когда на зону прибывает пополнение — это становится в некотором роде, не ахти ка-ким, но событием. Заключённые, кому по рангу положено, заранее знают, по каким статьям идут новички. Кто-то предвкушает встречу с корешами, кто-то ждёт устную маляву с воли, а кое-кто присматривает объект для измывательств.
Дато провалами в памяти не страдал, и хотя минуло десять лет, тот день он хорошо за-помнил. Очередной этап выпал на выходной. Заключённые находились в камере, ожидая своей очереди на помывку в бане и постирушки. Заскрежетал ключ в замке, открылась дверь, вертухай скомандовал: "Заходи!" Порог переступил человек лет тридцати пяти — со-рока в бэушной робе с авоськой в одной руке и ватником в другой. Он, как предписано пра-вилами хорошего тона, представился честь по чести, видать просветили заранее.
— Осужденный Игорь Вавилов! Москва! Статья сто шестидесятая УК, часть три — рас-трата. Семь лет колонии общего режима. С конфискацией…
Никто не кинулся с вопросами к вновь прибывшему — не пионерский, чай, лагерь. Даже не все повернули головы, но все срисовали.
Лёжа на верхней койке, Дато лениво приоткрыл один глаз. Ага, интеллигент. Засти-ранная роба висит как на штакетине, тонкая шея торчит из безразмерного воротника, стрижка под ноль, вид растерянный. Ну, ну.