…Были ещё переезды, остановки, воинские части, были раскованные, оживлённые бе-седы по дороге, но почему-то именно этот, самый первый разговор-знакомство таких разных по социально-армейскому статусу людей особенно запомнился Шершневу. Стоя у пасмурного, кабинетного окна, Виктор Сергеевич мечтательно улыбнулся, вспоминая клуб по обмену мнениями на колёсах. Разговор, протяжённостью в двадцать километров. Остальные беседы отложились не так чётко. Может быть потому, что их смазали дальнейшие события?
Там, в мотострелковом полку, после въедливого ознакомления с документацией и на-стырного лазания по лагерю, к вечеру он окончательно решил заагентурить капитана.
Дивизия расположилась на данном участке с лета девяносто третьего и за три года ус-пела основательно окопаться. Военные строители, пренебрегая фундаментом, прямо на ка-менистом грунте возвели из массивных блоков несколько двухэтажных параллелепипедов, каждый длиною со стандартный жилой дом в три подъезда. Хватило и на штаб, и на казар-мы, и на всё прочее. Оборудовали даже пяток номеров для изредка наезжающего командо-вания. Водитель Коля и капитан Полежаев в категорию почётных гостей, понятное дело, не вошли.
После ужина без возлияний, генерал пригласил капитана к себе в номер, обставленный с казарменным шиком: встроенный платяной шкаф, письменный стол, журнальный столик, кресло, два стула и узкая, аккуратно застеленная кровать. Стены оклеены серебристо-серыми обоями, на столе вездесущий графин и телефон внутренней связи.
— Садитесь, капитан.
Капитан сказал: "Слушаюсь", — и присел на ближайший стул. Не расселся, не развалил-ся, а именно присел: ноги вместе, спина прямая, ладони на планшетке, планшетка на коле-нях.
Виктор Сергеевич сам садиться не стал, притёрся задом к столу, скрестив руки на гру-ди. Для затравки задал давно крутившийся на языке вопрос:
— Скажите, Павел, вы какое училище заканчивали?
Полежаев ответил не задумываясь.
— Три курса Высшей школы КГБ. После третьего набил морду комсоргу. Не за убежде-ния, за подлянки. Исключили. Несовместимо, говорят, с высоким званием советского офи-цера. С большим трудом — не хотели брать — перевёлся в общевойсковое. Выпуск — девяно-сто два. С тех пор, вот уже четыре года в этих краях. Безвылазно.
— Та-ак. Из сказанного вами делаю вывод: раз не приобрели гражданскую специаль-ность, значит, мечтали об офицерской карьере. Значит: "Есть такая профессия — Родину за-щищать?" Э?…Хотите — верьте, хотите — нет, но я вашего "Личного дела", ей богу, в глаза не видел. Вот и интересуюсь, с кем свела судьба на пыльных тропах. Резонно? Э?