Он еще раз боднул меня, а потом сжал в крепчайших объятиях, забыв — благодаренье богам! — об этих ужасных звуках. Я стоял как дурак, уткнувшись носом Эльпенору в грудь. Его пот, смешанный с грязью, стекал мне на лоб. Но я радовался, что он перестал нападать. Впервые с того мига, как нам вернули человеческие тела, я мог слышать биение его сердца радом с моим.
Наконец Эльпенор разомкнул объятия.
— Значит, ты свинья в глубине души?
Я потер бока — все-таки Эльпенор сдавил меня слишком крепко.
— Должен заметить, сегодня впервые за весь срок службы в дружине нашего предводителя я почувствовал себя счастливым.
Мой друг хрюкнул, но в этот раз скорее по-человечески, чем по-звериному.
— Эльпенор? Ты в порядке?
Он с наслаждением, как самое вкусное яство в мире, слизнул сопли с верхней губы.
— Мне понравилось, что я все забыл. Ты меня понимаешь?
— Ага…
— Но теперь я снова вспомнил.
Я не знал, что и ответить. Мои собственные воспоминания, вызывающие боль, нахлынули после возвращения человеческого облика, но я ценой неимоверных усилий справлялся. А вот мой друг не сумел.
— Ну, кто-то же должен помнить…
— Ты думаешь, это предначертано свыше? Помнить? — Его губы исказила кривая усмешка. — Как думаешь, наш предводитель запомнил, что с нами сталось? Что мы увидели?
— Думаю, нет. Но я помню. И ты помнишь.
— Да, и это мучает меня. Ты хочешь все помнить?
— Нет, но…
— Но!.. Ты жалеешь, что мы не остались свиньями. — Его странная улыбка угасла.
Я усмехнулся и негромко хрюкнул.
Он хрюкнул в ответ, растерянно и тоскливо. Подошел к краю крыши.
— Ты не против еще выпить?
— Ночь разгула?
— Сходи за вином.
Я кивнул, обратив внимание на его сдавленный голос и напряженно ссутуленные плечи. Кажется, он плакал, поскуливая вполне по-человечески.
Спустившись по скату крыши, я заметил несколько львов и волков, которые крутились у осколков ритона, а потом осторожно перелез в раскрытое окно верхнего этажа. Там все лежали вповалку — и люди, и нимфы. Я пробрался на цыпочках между неподвижными телами и спустился из царства сна на кухню.
Налил в мех вина, нашел немного еды. И вдруг, подобно воинам на поле боя, заревели львы, завыли волки. Схватив нож со стола, я выбежал, чтобы посмотреть, в чем дело. Звери собрались в кучу у одной из стен дворца, и я кинулся к ним.
Должно быть, что-то человеческое оставалось в сердцах хищников, поскольку, завидев меня, они расступились, открывая тело моего друга. Если бы не струйка крови, сбегающая из открытого рта, я бы подумал, что Эльпенор прилег отдохнуть. Челюсть отвисла, мускулы вокруг глаз расслабились, он выглядел вполне мирным… Мой разум превратился в патоку, вязкую и текучую, и отказывался хоть что-то понимать.