— Видишь? — сказала королева. — Они в целости и сохранности. Я сдержала обещание.
Трудно было совладать с соблазном тотчас открыть третий том. Прежде следовало кое-что выяснить.
— Спасибо. Как эти тексты попали к вам?
Вопрос удивил ее.
— Ты сам дал их мне, когда я была еще девочкой. Я всегда знала, что ты вернешься за ними, как и обещал. Жаль, этого не произошло, пока был жив отец. Он очень хорошо относился к тебе. Четыре года назад мы его похоронили.
Он вспомнил широкоплечего мужчину с густой зеленой бородой и короной из золотых раковин. Владыка Тарроса смеялся, на коленях у него сидела девчушка.
«Король Селестиор. Мой друг. Она его дочь, в прошлом моя ученица — как давно это было? — а теперь королева Тарроса».
Он поцеловал ее в щеку. Она ушла, оставив его с книгами. Спустя несколько часов слуги принесли яства из даров моря, знаменитые вина Ореалиса в перламутровых чашах и коробку свечей. Он читал всю долгую ночь. Теплый соленый воздух струился с моря, нефритовая луна переползала от окна к окну.
День за днем он сидел и читал, и на лице пробивалась седая щетина. В конце концов его нашли заснувшим над книгами и перенесли в спальню. Он ни на миг не открывал глаз, видя во сне далекий мир — ложный, но одновременно во многом истинный.
Ее глаза были полны слез.
— Ты бросил меня?
— Это ты бросила меня, — ответил он.
Она молчала.
— Джоанна, дорогая… Ты же знаешь, я всегда любил тебя. Но ничего не получается. Мы не подходим друг другу.
Слезы побежали по щекам.
— Почему ты так уверен?
— Потому что иначе мы… иначе ты никогда не оказалась бы в постели Алана.
Как это часто бывало, ее печаль сменилась возмущением.
— Я же объясняла! У меня и в мыслях не было ничего подобного.
— Да, объясняла. И тем не менее сделала это. Сделала же? Три раза… о которых мне известно.
Она обняла его:
— Ты не сможешь забыть меня.
Теперь он тоже плакал.
— Я выдержу.
— Нет. Все еще можно исправить.
— Как?
Она отпустила его, откинула со лба прядь темных волос. Глаза у нее тоже были темные. Черные жемчужины.
— Нужно обратиться к психотерапевту, — объяснила она. — Разобраться, в чем мы были не правы, и сделать так, чтобы это никогда не повторилось.
Он отвернулся.
— Ты тоже изменял мне.
«Но не я начал первым».
Вслух, однако, он этого не произнес. Может, она права. Может, еще есть надежда.
Он не любил никого, кроме нее.
Никогда.
Они замерли, обнявшись.
— Я всегда буду любить тебя, — сказал он. — Что бы ни произошло.
Жители Артирии сильно различаются с точки зрения обычаев, одежды и культуры; с войнами они тоже знакомы. В каждом королевстве есть сколько-то необычных граждан; это гуманоидные расы, живущие по соседству с людьми или полностью растворившиеся среди них. Существуют также псевдолюди, играющие большую роль в войнах как наемники и защищающие город-государство, который считают своей родиной. Большинство без всякого предубеждения относится к псевдолюдям, хотя желтые жрецы Наравена называют их нечистыми и не пускают в свои храмы.