О’Брайан раскачивался на веревочном мосту на полпути к острову с беломраморным дворцом.
— Он наш спутник, но не друг, — возразил молодой человек.
Но Эвери не слышал его. Он сбежал к береговой линии и принялся звать Эзека.
Дебора подошла к Проктору.
— Эвери — дурной человек, сотворивший множество злодеяний, — проговорил тот. — Думаю, он многое нам не рассказал. Особенно о женах Великого могола.
— Знаю, — ответила Дебора. — Но его должен судить Бог, а не мы.
— А если Эзек не ошибся и это ад? — высказал ужасную догадку Проктор.
— Думаешь, мне такая мысль в голову не приходила?
— Если это ад… и даже если нет… — Он тотчас пожалел о словах, которые сорвались с языка. Но, зная, что их уже не вернуть, решил выпустить на свободу и остальные. — Я хочу знать… — Все же Проктор не рискнул спросить «Любишь ли ты меня?». — Есть ли у тебя хоть какое-то чувство ко мне?
Дебора отошла в сторону. Ее лицо представляло собой целую книгу чувств, но Проктору не хватало умения читать их. Она выросла в краю, где ведьм убивали, а потому умела хранить тайны и скрывать мысли. Упрекать за это девушку он не мог. Но хотел знать правду.
Глянув Проктору в лицо, она поняла, что ему нужна какая-то подсказка. Слово или знак. Вернувшись, Дебора прикоснулась к его запястью.
— Спроси еще раз, когда выберемся, где бы мы ни оказались. А до тех пор разговор не имеет смысла.
Эвери, жалкий оборванец, изнуренный многолетним вынужденным затворничеством, бегал по краю острова и кричал на О’Брайана.
— Ну, не знаю, — ответил Проктор. — Если убежать не удастся, то, возможно, в этом разговоре смысла все-таки будет больше. Эзек сказал, что хочет поискать на большом острове лодку.
— У нас есть даже не лодка, а корабль. — Дебора указала на «Воображение». — Может быть, проклятие удерживает здесь только Эвери, а не судно? Если поднимемся на борт без Эвери, управишься с парусами?
— Даже если управлюсь, как нам пробраться через эти коварные проливы? Как разрушить заклинание, что гонит все суда на скалы? Как открыть двери обратно в наш мир?
— Я уже обдумываю заклинание, — ответила Дебора.
— А какие слова ты намерена использовать? — Он напряг разум в попытке помочь. — Предлагаю Иова. «Отворялись ли для тебя врата смерти, и видел ли ты врата тени смертной?»[3]
— Слишком любишь Ветхий Завет.
— А ты чего ждала? Меня воспитывали пуритане.
— Я думаю, это не ад и мы не мертвы. Поэтому в голову приходит кое-что из Деяний Апостолов: «Но Ангел Господень ночью отворил двери темницы и, выведя их, сказал…»[4]
Голос Эвери повысился настолько, что достиг их слуха.