Нарвал выбросился на берег, чтобы умереть. Анна поняла это по нетронутому песку вокруг тела — животное не боролось за жизнь, не пыталось вернуться в воду, смирившись с неизбежным концом.
— Как вы заберете его? — Стивенс, тяжело дыша после ходьбы по камням, присел на один из них.
Когда сопровождающий снял шапку, чтобы обмахнуть лицо, оказалось, что он лысеет.
Нарвалы, как и зимы, были теперь далеко не такими, как раньше, но этот весил не меньше шести центнеров.
— Никак, — ответила Анна, а потом добавила: — Самое правильное — оставить его птицам.
— О-о-о… — протянул Стивенс, будто стал свидетелем великого и ужасного колдовства.
«Чтоб тебя море забрало», — пожелала Анна.
Бледно-серая шкура кита была гладкой, как у детеныша, хотя перед ними лежала взрослая особь. Анна догадывалась, что в этом кроется какой-то смысл, но не могла понять, какой именно. Шагнув вперед, она прикоснулась к плавнику и замерла, прислушиваясь. Потом прижалась лбом к холодной липкой шкуре.
«Ответь мне… Ответь… Что делать?»
— Мисс Ситийоксдоттир, если вы не намерены забирать труп животного, нам лучше отправиться в аэропорт.
Что ж, это тоже своего рода ответ.
Анна ушла. Через пару дней труп не будет даже напоминать нарвала.
Ее мать, Ситийок, перебралась в Умиужак, когда в исконные инуитские владения начали прибывать беженцы из Нижних Штатов.
Все считали, что Ситийок, слишком осторожная и даже робкая, останется. Но она была шаманкой и не могла бросить свой народ. Эта земля всегда принадлежала инуитам. Разве они должны срываться с места только потому, что так захотелось жителям южных краев? Пусть кто желает, перебирается на север. А тем, кто решит остаться на юге, ее помощь не понадобится.
Ситийок улыбалась им всем, а потом ушла на север, куда смогла добраться.
Осознание собственной правоты, пришедшее несколько лет спустя, радости не принесло. Поселок, где жили ее родители, заполонили южане.
Большинство инуитов приняли новые условия жизни, как до того принимали старые. Они забросили охоту, отказались от привычного уклада и устроились на государственную службу — кто пилотом на аэродром, кто прислугой в гостиницу. А погода становилась все теплее и теплее, зима отступала все дальше на север каждую весну, и беженцы ползли с юга, словно каменная осыпь со склона в долину.
Приведя в Умиужак собачью свору, Ситийок била тюленей. Продавая шкуры, кое-как сводила концы с концами, но в итоге продала и собак. Когда море потеплело, тюлени ушли, и люди из Умиужака двинулись вглубь страны в поисках лучшей доли, поодиночке и целыми семьями.