— Если сдвиги пластов пойдут раньше, чем придёт вода, — мы попались.
— Что ты говоришь? — Я не заметил, как Игорь опять оказался у меня за спиной.
— Я говорю, следи за давлением… и молись.
— Гул…
— Что?
— Это не звук…
— Да, не звук. Это магнитное поле, аура планеты, если хочешь, энергетическая реконструкция в сжатые сроки.
— Ты сказал, три дня?
— Да, приблизительно. Три дня тьмы… — Он наклонился ниже: — Если выживем, через три-четыре дня это прекратится. Но появится что-то новое. Я не знаю, как отразится на нас новая структура. Сейчас как минимум надо остаться в живых. И, к сожалению, это зависит не только от нас, но и от многих случайных факторов. Я лишь предполагал сценарий…
— Ты сказал аура… планеты?… Ты хочешь сказать…
Удар. Не взрыв, не сильное сотрясение, нет. Земля — мячик для гольфа, и только что профессионал отправил его за триста ярдов к лунке. Сильнейший удар. Я слышу крики детей и что-то очень похожее на хруст, как будто кто-то комкает огромные листы железа за спиной. Игорь кидается к креслам — в мерцании ламп он остаётся у каждого на несколько мгновений. Я вижу, как он просто держит детей за руки, по очереди. Я здесь. Мы вместе. Всё хорошо. Они в каких-то странных шлемах…
— Самописец! С другой стороны! Оторви ленту с сигналом! — Игорь уже кричит мне в ухо.
Я с трудом понимаю, что он от меня хочет. Он тычет пальцем, указывая на другую сторону консоли с приборами, за которыми я наблюдаю. Заглядываю за стойку — четырёхканальный самописец, лента с сильными всплесками сигналов уже сантиметров на пятнадцать вышла из-под прижима. Сейсмосигнал. Отрываю.
— Давай сюда, быстрее! — Игорь кричит мне с противоположной стороны помещения. Там видно ещё одну, похожую на эту, консоль и слабо светящийся экран компьютера. Он вырывает ленту у меня из рук.
— К приборам! Не отходи от приборов! — Кидаюсь обратно. Стрелка на шкале давления не сдвинулась. Скорость ветра 310 м/с. Это немыслимо, мозг отказывается воспринимать информацию… Ещё один удар, но, кажется, более слабый…
— Не паникуй и не дёргайся! — Игорь уже держит меня за руку и кричит в ухо, слегка наклонившись.
— Я не дёргаюсь. Не знаю, какое место должно дёргаться по поводу того, что сейчас происходит. Такое у меня впервые.
— У меня тоже, остряк. Это был разлом. Далеко. Очень далеко, слава Богу! Район приблизительно… да неважно.
— Какой разлом?
— Не слышу. Громче!
— Какой разлом?!
— Платформы. Тектонической платформы. Пошли сдвиги… Но очень далеко… Наши шансы поднялись только что процентов на десять… Или упали на двадцать. Выплыть мы, надеюсь, выплывем, а извержений нам не пережить. Так что будем считать, что везение не изменит и сценарий написан там, наверху, с учётом наших шансов.