— Нет, вы конкретней! — крикнул со своего места человек с бородкой.
— Я не считаю, — сказал Джон, — что государству должно принадлежать все, как в Советском Союзе, но предметам первой необходимости нельзя зависеть от стихии рынка, и общество должно либо владеть основными предприятиями, либо контролировать их.
— Включая банки? — крикнула какая-то женщина из последних рядов.
— А почему нет? Французское правительство, в конце концов, ими владеет. Вопрос сводится к одному: служит ли национализация данного конкретного концерна интересам страны или нет. Я не фанатик. Я не считаю, что следует национализировать каждую бакалейную лавку и каждый лоток с жареной рыбой и хрустящим картофелем, но там, где национализация вполне оправданна, как это было с платными автострадами, электричеством, водоснабжением, затем со здравоохранением, потом с углем и сталью, частично — с моторостроением, а сейчас с авиационной промышленностью и, возможно, с некоторыми фармакологическими компаниями, здесь я — «за».
Джон сел. Раздались аплодисменты. Он посмотрел вверх, на Клэр — она улыбалась. Затем вниз — на Паулу. Она тоже улыбалась. Снова вопрос. Он ответил. Послышался раздраженный голос из задних рядов, человек с бородкой клинышком вскочил и прокричал:
— Вы так и не рассказали нам о том, что же вы можете!
Джон снова поднялся:
— Здесь все довольно просто: я адвокат. Имею опыт ведения дел в суде и мог бы защищать интересы лейбористов в палате общин. Я не переоцениваю своих талантов, как и вообще роли личности в нашем движении. Но именно с помощью законов мы улучшаем наше общество, и человек с опытом юридической работы лучше других способен сформулировать их и провести через палату общин.
В зале раздались одобрительные возгласы: «Правильно, правильно!»
Тот, с бородкой, снова вскочил:
— Вы же не станете отрицать, что члены лейбористской партии из буржуазии всегда сводили на нет социалистические начинания рабочего класса…
Со всех сторон раздался гул протеста.
— Не согласен. — Джон повысил голос, чтобы перекричать шум. — Чаще всего социалистические начинания лейбористов срывались потому, что наших людей в парламенте обводили вокруг пальца чиновники государственного аппарата. Позвольте вам напомнить, коллега, что Маркс, Энгельс, Ленин и Фидель Кастро — выходцы из средних слоев общества, тогда как Рамсей Макдональд был сыном мелкого арендатора. Более того, наше великое движение будет обречено, если оно превратится в рупор фанатиков классового шовинизма пролетариата; во всяком случае, я не желаю иметь к этому отношения.