— Одна из делегаток.
— Почему же она не дождалась голосования?
— Не знаю. Возможно, она и не делегатка.
— Очень хорошенькая, ты не находишь?
— Не обратил внимания.
— И так хорошо одета.
— Я не заметил.
— Все от Сен-Лорана. В Хакни немногие женщины могут позволить себе такие туалеты.
— Как раз наоборот, — сказал Джон. — Большинство моих клиентов живут в Хакни, и их жены всегда одеваются в дорогих фирменных магазинах.
— Наверное, и эта из таких. Содержанка какого-нибудь гангстера. Каким она меня взглядом одарила.
Джон промолчал. Дети покончили с мороженым. Он подошел к стойке бара и заказал еще две порции, а себе еще чашку кофе; возвращаясь, он увидел в дверях сияющую физиономию Гордона.
— Одолел ты их, малый. Полная победа! — Он пожал ему руку. — Итак, Джон Стрикленд, вы официальный кандидат лейбористской партии от избирательного округа Хакни-и-Харингей. Идемте в зал. Нас ждут.
Таково уж упоение властью и лестью — с той минуты, как Гордон принес Джону радостную новость, и до самого возвращения домой в семь часов вечера он и не вспомнил о Пауле, а когда вспомнил, то лишь как о невыполненной докучливой обязанности.
Накануне он обещал после конференции заскочить к ней, но теперь чувствовал себя таким разбитым, что единственным желанием его было плюхнуться дома на диван и смотреть телевизор. А кроме того, как это объяснить Клэр: из Хакни-и-Харингея он только что вернулся, и Гордона они подвезли до Бейсуотера, так что придумать какое-то дело, связанное с выборами, было трудно. Поэтому он пробормотал, что должен заскочить к одному клиенту, для которого добывает лицензию на продажу виски, а очутившись на Холланд-Парк авеню, тут же из телефонной будки позвонил Пауле.
— Извини, что так получилось сегодня, — начал он.
— А что такое?
— Ну, встретились, на ходу, как чужие…
— При чем тут ты? Я же знала, что она там будет. Ну, и чем все-таки кончилось?
— Победа. Меня выдвинули.
— Чудесно! Блестяще! Я так и знала. Заедешь? Я положила шампанское в холодильник.
— Знаешь, не смогу. Во-первых, я выжат как лимон. А во-вторых, просто ума не приложу, под каким предлогом выбраться.
— Понимаю. В любом случае праздновать ты должен с ней. Она же твоя жена.
— Я не собираюсь ни с кем ничего праздновать. И уж конечно, не с Клэр. Она бы предпочла, чтоб я провалился. Я собираюсь посмотреть телевизор и лечь спать.
— Ну, если ты так устал… — сказала она, и он уловил в ее тоне что-то двусмысленное. — Такого рода вещи очень утомительны. Это действует на нервную систему. А тебе еще многое предстоит.
— Значит, ничего, если я не приеду?