Он помолчал. — Да.
— Расскажите.
Джон пожалел, что много выпил.
— Единая нация Дизраэли.
— Прекрасно, — сказала она. — Это и мой идеал.
— Я не утопист, — сказал Джон. — Известное неравенство и несправедливость, вероятно, неизбежны, но ни в какой другой стране мира, за исключением разве что Индии, нет такого переизбытка ненужных и бессмысленных кастовых разграничений, как в Англии. И что самое страшное… — Он вдруг почувствовал прилив красноречия: — Все это упрочилось в нашем сознании. Чем больше мы уравниваем людей посредством налогообложения, тем больше они цепляются за свои жалкие привилегии, единственный смысл которых — уязвить тех, кто ими не обладает: отдельные буфеты, где обедают только директора, персональные туалеты, частные школы. Все стало своего рода фетишем, который тянет нашу страну на дно.
— Согласна, — спокойно проговорила Паула.
— Не знаю, не знаю, что можно сделать в парламенте, — сказал Джон.
— Вы сделаете очень много, я уверена, — сказала она. — Там сидят такие посредственности.
— Ну… — начал было он смущенно.
— Господи, как бы я хотела быть мужчиной! — пылко воскликнула она.
— Почему?
— Потому что тогда я повела бы себя точно так же, как вы.
— А разве, будучи женщиной, вы не можете?
— Нет.
— Как это… в наши-то дни?
— А я антифеминистка. Я ведь вам уже говорила. Мужчины боятся властных женщин, а другие женщины обижаются. Единственная моя надежда — это прилепиться… — Она замешкалась, покраснела, но все же договорила: — К какой-нибудь восходящей звезде.
— Какая жалость, что я женат, — произнес Джон с улыбкой.
— Верно. Какая жалость. — Она рассмеялась. Джон посмотрел на часы.
— Кстати, раз уж мы об этом заговорили… — начал он.
— Да? — сказала она.
Они оба встали. Джон поставил стакан на маленький, со стеклянной столешницей столик и, слегка покачиваясь, направился к винтовой лестнице.
— Нам придется снова встретиться, когда вы повидаетесь с Терри, — выговорил он.
— Прекрасно, — сказала она.
— А я попытаюсь раздобыть умных, передовых друзей. — Он пошел вниз по лестнице, крепко держась за кованые перила, чтобы не потерять равновесия.
— Вы не хотите видеть Терри, я вас правильно поняла? — спросила она.
— Нет, — проговорил он. — Это было бы… неэтично.
— Безусловно.
— Так или иначе, — сказал он, миновав последнюю ступеньку и с улыбкой повернувшись к Пауле, — очень приятно иметь вас в качестве посредника.
Они обменялись дружескими поцелуями в щеку. Шагая по булыжной мостовой к Виктория-роуд, Джон прошел мимо белого «форда-эскорта», за рулем которого сидел парень и курил. Его худощавое лицо показалось Джону знакомым.