— Я не шпионка.
— Я знаю, — сказал он. — Я знаю. Но я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь говорил так, как ты. Весь наш клан живет и сражается, лишь чтобы вернуть короля Якова на трон. Мы все служим королю, а ты… — Он длинно и тяжело вздохнул. — Пойми, о чем думает мой брат. Однажды он станет главой нашего клана, а сейчас мы слишком рискуем. Тучи сгущаются…
Мы слушали водопад. Слушали тишину, которая наступает, когда двое людей хотят говорить, но не решаются. Вокруг было столько света, вода блестела так ярко, что было трудно думать о сгущающихся тучах, врагах и войне. Трудно поверить в то, что у меня были и другие жизни, с пепельного цвета кошками и кровавыми зимними рассветами, от которых захватывало дух. Казалось, это было так давно.
— Сара ждет ребенка, — сказал он. — Она еще сомневалась в этом после Хогманая, но теперь уверена. Он быстро растет. Она… — Он отвел руку, показывая, какой у нее живот.
Я кивнула:
— Я знаю.
— Правда?
Я пожала плечами, показала пальцем на глаза:
— У меня есть вот это.
— Правда?
Мы кивнули друг другу. И молча двинулись обратно к хижине под пение птиц и жужжание мух. Я нашла пустырник, эту истинно женскую траву. Он лечит тошноту и беспокойство, он хорош вообще для всего, и я дала его Аласдеру.
— Нужно заварить листья и пить маленькими глотками, — сказала я. — А если бросить немного в огонь, то запах дыма успокоит ее. Он с Собор-гряды. Там есть склон, поросший этой травой.
Он удивленно переспросил:
— Откуда?
Тогда я, покраснев, перечислила придуманные мною имена холмов, по которым я бродила, которые так любила и чьи очертания хорошо знала. Я перечисляла их, а он слушал и улыбался. Он даже задержался немного и, усевшись у очага, назвал мне их настоящие имена. Вместо того чтобы уйти с пустырником, он остался и нашептывал мне:
— Гирр-Аонах. Аонах-Дабх. Сгорр-на-Ких.
Он произносил названия очень медленно. Он помогал себе руками, будто отщипывал слова, когда проговаривал их.
— Твоя очередь, сассенах.
— Аонах-Дабх.
Я старалась. Я складывала губы точно как он. Сидя у огня, мы произносили одни и те же слова.
Он остался со мной до самых сумерек. Потом взял траву и медленно повернулся к выходу.
— Быть может, где-то у тебя есть мужчина? — спросил он. — Муж?
— Нет.
Он переступил с ноги на ногу, посмотрел на пустырник в своей руке:
— Тебе не грозила опасность?
Я не поняла, что он имеет в виду. Я моргнула. Когда человек по-настоящему может быть в безопасности?
— Когда путешествовала, — сказал он. — Ты такая маленькая — и одна и не можешь постоять за себя…
Его губы дрогнули. С них сорвались слова, которые он не хотел произносить.