— Возможно, ты просто не ведал другого пути.
— Возможно. Или у меня не было выбора. У нас столько врагов, Корраг. Кэмпбеллы и лоулендеры, но и англичане тоже. Вильгельм. Если мы не деремся, то умираем — или умирают наши обычаи. Наши сердца умирают, наверное…
Мы посмотрели вдаль. Я разглядела маленький паром, пришвартованный у берега Баллачулиша. В далекой туманной дымке угадывались очертания гор, до которых я никогда не добиралась. Ветер шевелил юбки. Облака неслись вокруг нас, и цвет неба становился все темнее. Мои волосы теребил ветер.
— Нас заставляют принести клятву, — сказал он.
— Заставляют? Клятву?
— Вильгельму. Поклясться в верности ему.
Он нажал пальцем на камень и сдвинул его.
— Он сказал, что если мы принесем клятву, то будем прощены за все предыдущие набеги, все прошлые измены, борьбу против него и других. Что он будет покровительствовать нам.
— А если вы откажетесь?
— Нас сочтут предателями и покарают.
Некоторое время я обдумывала его слова. Я чувствовала, как развеваются мои волосы. Я размышляла, как далеко может дотянуться это слово — «король», его дыхание ощущается даже в таком месте, как Сосок, среди мчащихся облаков.
— Что вы намерены делать?
Он рассмеялся:
— Ага! Что делать? Вот в чем вопрос, так ведь? Иэну отвратителен этот оранский король. Он ненавидит все, что есть в нем: его происхождение, его веру. Он говорит, что мы ни за что не должны приносить клятву, потому что это убьет нашу совесть. Мой отец тоже так думает. И я думаю так по большей части.
— По большей части?
Он переступил с ноги на ногу:
— В Инверлохи есть хороший человек. Его зовут Хилл. Он называет себя другом кланов, и возможно, так оно и есть. Так вот, он говорит, что мы должны дать эту клятву ради нас самих. Но я не знаю… Год назад я был бы против больше кого бы то ни было. Я бы вытащил меч и боролся против них. Я верю в то, во что верят они, и никогда не стану осуждать свой клан или свою веру. Я скорее умру. Но это наше призвание… Так мы служим Якову, который убежал прочь…
Он потер лоб, вздохнул:
— Не дураки ли мы — вот о чем я спрашиваю себя. Дураки, которые пытаются противостоять тому, что гораздо сильнее нас? Не будем ли мы просто гордыми болванами, если откажемся подчиниться? — Он криво ухмыльнулся. — Мертвец не полезен ни для Якова, ни для Бога. Ни для своей жены.
— Верно.
— Я много сражался. И если мы не принесем эту клятву, то будем сражаться всю жизнь — против любой тени! Мой сын станет человеком вне закона еще до того, как сможет произнести хотя бы слово! С нами будет покончено, если мы решим бороться с этим королем. Я чувствую это так же ясно, как чувствую погоду.