Несмотря на непогоду, здесь очень красиво. Я прогуливаюсь мимо замка и очаровательной церкви, брожу по рыночной площади, которая так велика, что все горожане могут собраться там и все равно будет свободно. В ее центре навалены дрова и бочки. Именно там сожгут узницу в урочный час, хотя кто знает, когда наступит оттепель? Я сомневаюсь, что это вообще произойдет. Добавлю, что на берегу озера я заметил несколько богатых домов, построенных на хороших участках. У жителей Инверэри водятся деньги, — по крайней мере, они есть у Кэмпбеллов.
На сегодняшней утренней прогулке, что привела меня к замку, я думал об этой фамилии. Кэмпбелл. Что нам с тобой известно о кланах? Непростительно мало. Все имеющиеся сведения об этой стране я получил недавно, и они весьма деликатного свойства. Джентльмен из Эдинбурга первым предупредил меня о нравах Хайленда — о том, что кланы воюют друг против друга, крепко держатся за старые обиды и уже много лет пожинают плоды своих отмщений. Он говорил о Кэмпбеллах, называл их двуличными, — дескать, они как монета, у которой две стороны. «Чарльз, — сказал он в тот вечер, — тебе следует знать, что Кэмпбеллы одновременно проницательны и своекорыстны. Кажется, что они пекутся о благе общества, а на самом деле думают лишь о том, как бы расширить свои владения. В пути ты встретишь сторонников двух этих мнений». Он уверил меня, что Кэмпбеллы владеют большими уделами на западе. «И они, — поднял палец собеседник, требуя моего внимания, — никогда не оказываются в проигрыше…»
Так что можно либо испытывать крайнюю неприязнь к Кэмпбеллам, либо восхищаться ими. Они или друзья, или враги.
А для меня они сейчас и то и другое. Наверное, это покажется странным. Кэмпбеллы — гостеприимные хозяева, и меня приветствовали сегодня во время прогулки (как преподобного Гриффина, конечно), а такое всегда воодушевляет. Я считаю, хорошие манеры — признак культурного человека. Но эти люди — враги, потому что служат Вильгельму и не видят преступления в том, что голландец занимает трон другой страны. Я не сомневаюсь в их расчётливости — за мной следят, каждый потраченный мной пенни, каждое сказанное слово не остаются незамеченными. Я бы не хотел противостоять Кэмпбеллам, Джейн, ни оружием, ни умом.
Они одновременно друзья и враги.
Хозяин моего постоялого двора с уважением отзывается о клане. Он говорит о Кэмпбеллах как о людях честных и набожных. «Луч света во мраке Хайленда» — это его слова.
«Северные кланы — дикари и язычники. Мне жаль вас, — добавил он, — я имею в виду цель вашего приезда. Сомневаюсь, что вам удастся сделать их порядочнее при помощи слов. Или каким другим способом!»